Моя Богиня. Несентиментальный роман. Часть вторая (СИ)

  "Вот когда ты это правильно всё оценишь и поймёшь, дружище, - тогда и истерика твоя прекратится сразу же, хандра твоя давняя и пессимизм, с которыми ты загремишь в чуднушку, если за ум не возьмёшься! И её ты с миром отпустишь, первую свою любовь, пожелав ей всего хорошего на дорожку - счастья в труде и в личной жизни, как говорится. Так многие поступают - не ты один, пойми. Жизнь - уясни, Максим! - суровая и крайне-жестокая штука, не терпящая сюсюканий и сантиментов. Она с рождения диктует нам свои непреложные, правильные и в целом благие законы, под которые - хочешь, не хочешь, - а надо уметь подстраиваться, чтобы выжить в итоге и не быть раздавленным Роком, Судьбой! Да, именно и только так, и никак иначе! Тебе надобно учиться, парень, на горло собственной песне в случае нужды наступать, когда это будет выгодно и полезно: чтобы до конца и относительно мирно пройти отмеренный Господом срок, не сломать на первом же самостоятельном шаге шею... А любовные чары - бальзам, но и отрава великая одновременно для сердца и для души: это же как дважды два ясно. Умные люди их пуще всего опасаются и сторонятся - пуще алкоголя и наркоты..."

  "И ты опасайся, Максим, и ты сторонись - будь молодцом и будь умницей! Не твоя она дама, Мезенцева Татьяна Викторовна, не твоя: поверь и прими этот факт как данность. Одни неприятности в будущем тебе слепая и бездумная к ней любовь принесёт, одни проблемы, невзгоды и поражения. Не твой это социальный уровень, не твой статус, не твой шесток. Ищи и выбирай себе дам попроще и поскромней, до кого не надобно будет как тому жирафу тянуться..."

  7

  Однако ж капризное, любвеобильное и горячее сердце Кремнёва не желало этого слышать и воспринимать - доводы и советы холодного и гордого разума, способного на одну лишь выгоду, на сухие расчёты и прибыль. Оно из последних сил сопротивлялось им, ночь напролёт в ответ упрямо нашёптывая одно и то же раз за разом:

  "Если Тани не окажется рядом, если я забуду её, вычеркну навсегда из сознания и из памяти - то не смогу уже дальше нормально жить и трудиться: осмысленно, счастливо и спокойно - без нервов, надрыва и суеты, без утомительного искания правды, цели бытия и смысла. Как я в Университете все прошлые годы жил: тихо и скромно учился, занимался спортом по мере сил, на стройки социализма с удовольствием ездил каждое лето и попутно окружающему мiру радовался как ребёнок или как перед свадьбой жених! А без Тани я так уже не смогу - не получится! Мне без неё и будущего не надо, где будет скучно и кисло, без-приютно, безжизненно и темно как в гробу. Я это отчётливо вижу и знаю - всем естеством своим этот печальный исход чувствую..."

  "Нет, нет и ещё раз нет! Я не выживу без неё - умру в два счёта! А если и не умру - то превращусь без неё в живого покойника, в человекоподобного робота без ДУШИ и без какой-либо видимой и достойной ЦЕЛИ, ради которой, собственно, люди на Белом Свете и живут, крест тяжеленный, прижизненный на себе добровольно тянут. А убери от них эту ЦЕЛЬ - и жизнь обернётся каторгой настоящей, телесной и душевной мукой и пыткой одновременно. Она-то и называется АД у священников, хотя многие и не догадываются об этом - на небесах его по собственной глупости почему-то ждут, земную жизнь исключая из рассмотрения..."

  Глава 10

  "Всем нам хочется в рай и не хочется в ад -

  И мечети, и церкви на этом стоят.

  Но мудрец, прочитавший Великую Книгу,

  Адских мук не страшится и раю не рад".

   О.Хайям

  1

  Тяжело и муторно, одни словом, для пятикурсника-Кремнёва начинался Новый 1977 календарный год - последний в Университете. Темно и жутко было на улице, безприютно, холодно и тоскливо. Мрачно, тоскливо и холодно было и в его душе. И душевные холод и мрак только всё разрастались и увеличивались в объёмах.

  Максим боролся с собственной слабостью и нервозностью, с упадком, хандрой, пессимизмом как мог, мечтая предстать перед родителями в конце января, время начала последних зимних каникул, бодреньким и уверенным в себе парнем. Но ему этого не удалось - по не зависящим от него причинам.

  Приехав домой на отдых вечером 24 января и крепко обнявшись на кухне с давно уже поджидавшими его отцом и матерью, Максим после этого пошёл в свою комнату по обыкновению, намереваясь там переодеться в домашнее, предварительно сняв парадные джинсы и джемпер. И в этот-то как раз момент следом за ним в комнату забежал отец, чтобы уточнить меню на ужин и выпивку. Максим стоял голым по пояс, намеревался надеть на себя трико и идти на кухню. Но, увидев его обнажённую спину, батюшка вдруг вытаращился, вплеснул руками и затараторил испуганным голосом:

  - А что это с тобой, сынок?! Почему у тебя вся спина в волдырях?! Да огромных!

  - Где? - удивился вопросу сын, поворачиваясь к родителю туловищем.