Моя чужая дочь

Скрипнула и хлопнула калитка. В окно Роберт видел Луизу: она шла по улице, пытаясь поймать сигнал. Прочитать что-то по ее губам Роберт не смог, сколько ни напрягал зрение. А вдруг он все-таки ошибся насчет Эрин? Любой мало-мальски приличный адвокат в пыль разнес бы косвенные улики против юной Эрин – Рут Вайстрах – и ткнул бы присяжных носом в эту самую пыль. Подозрения полиции тринадцатилетней давности и его собственная маниакальная мнительность не делают из Эрин похитительницу детей. Доказать, что она была проституткой, тоже никто не может, как и подтвердить слова Бакстера Кинга. Роберт отдавал себе отчет, что полагается исключительно на интуицию. Беда в том, что интуиция его еще не подводила.

Луиза все прижимала к уху телефон, а Руби снова и снова спрашивала: «Что происходит?» Сейчас Джеймс Хэммонд вынесет приговор… Роберт переводил глаза с Черил на Руби. Вы должны ощутить связь. Вы ведь одна плоть и кровь, так почувствуйте свое родство!

Луиза вернулась в дом. Она распустила волосы. Роберт пристально смотрел на нее. Руби в очередной раз дернула его за руку:

– Пап, ну сколько можно?! Пойдем!

Ребенок опять заплакал, и Черил тут же отозвалась колыбельной.

Роберт был совершенно измотан. Он попал в самый эпицентр бури: куда ни глянь, нигде ни просвета в тучах, ни лучика солнца.

Луиза покачала головой. Безмолвно и мрачно.

– Пап, я ухожу! – Руби решительно повернулась к двери.

Роберт, повергнутый в ступор жестом Луизы, очнулся и медленно соединил холодные пальцы Черил с беспокойными пальцами Руби.

Луиза его не остановила.

Глава XXXIV

Роберт стащил с дивана плед и укутал Черил. Он невольно кривился от боли в сердце и, кажется, вслед за Черил терял ощущение реальности, но держался, должен был держаться – ради Руби.

– Черил, это ваш ребенок? – Роберт присел на корточки рядом с несчастной женщиной, коснулся ладошки малыша. Надо же – ему и в голову не приходило, что у Руби может быть братик или сестричка.

– С ней что-то не так, правда? – прошептала беременная красавица, с видимым трудом опустившись на ковер. Шелковистые черные волосы окутывали ее как шаль, живот мешал сидеть, и она неловко ерзала, пытаясь найти удобное положение.

Роберт покачал головой:

– Да уж. А вы не в курсе, что с ней случилось?

– Я каждую неделю прихожу на ее сеансы. Уже давно. С ней всегда все было в порядке, – ответила девушка с мягким акцентом. – А в прошлые выходные я не смогла прийти – дома были разные… проблемы. – Она приложила ладонь к животу. – Сегодня заглянула – никто не открыл, ну я и вошла со стороны сада, а Черил наверху, в гостевой комнате, в жутком виде. И ребенок кричит. Я не знала, что делать.

– Но вы все же что-то сделали? – Роберт погладил влажные от пота волосы Черил и хотел забрать малыша, но безуспешно: Черил вся напряглась и запела еще громче.

– Пошла домой и все рассказала старшему брату. Он обещал сюда прийти, как только сообщит в полицию. Я бы раньше вернулась, но мне тяжело ходить… – Девушка снова погладила свой живот. – Скажите, она поправится? Она такая добрая, столько для меня сделала.

Роберт кивнул:

– Надеюсь. Думаю, это просто шок.

А причина этого шока – он сам. Обрушил на бедняжку новость о ее девочке, без всякого предупреждения! Если бы не его безответственность, Черил не сбежала бы из паба, они поговорили, подготовили бы ее встречу с Руби – в присутствии консультантов, да и врача, если на то пошло. А теперь… теперь в любую секунду можно ожидать воя полицейских сирен и синих бликов мигалок.

– Это ведь не твой ребенок? – Девушка обняла Черил за плечи. – Ну же, скажи Саре. Я тебе столько всего рассказывала, теперь твоя очередь.

Черил ее не услышала, лишь притиснула малыша к груди, и тот затих.

– Наташа! – прошептала она, прильнув губами к лысой головке.

– Нет-нет, это не Наташа! – не выдержал Роберт. Пора уже все объяснить. – Вот она, Наташа! – Он поймал руку возмущенной Руби – та не успела спасись бегством.

– Что за бодяга, Роберт! Оставь меня в покое! – Глаза Руби метали молнии.

Роберт внутренне съежился – и от ее резкого тона, и от «Роберта» вместо «папы», и от ненавидящего взгляда. Он уже теряет эту девочку. Первая стадия предстоящего полного разрыва.

– Руби, это твоя…

– Нет! – От визга Черил, казалось, остолбенел даже ветер, что веял в открытую дверь и гулял по комнате. Звонкий и ясный, голос Черил как ножом полоснул по сердцу каждого.

Дочка в колодце, колодец в саду.

Бросила мама, гореть ей в аду.

Лопнет веревка, дитя упадет.

Крошку в колодце никто не найдет.

Ее не прервали ни словом, ни жестом. Вопросы и объяснения были излишни. Темнота и пронизывающий холод вмиг заполнили дом.