Моя. Чужая. Истинная (СИ)

Приглушил эманации силы, бесшумно поднялся по ступенькам сна крыльцо, по памяти ступая на не скрипящие половицы. Внутри домика было тихо, но чисто — ни следа от утренней драки. Заскрежетал зубами, с неудовольствием чувствуя на всех чистых поверхностях аромат Нереи, которая корежилась и тратила силы, чтобы убрать беспорядок, учиненный другими самцами.

Волколак мой оскалился, желая оградить масойю от грязной работы, но что-то подсказывало мне, что воспитание будет проходить тяжело и со слезами. Главное, не проявить слабину в самом начале, иначе самочка догадается, что может вить из меня веревки, и сладу с ней больше не будет.

Старухи в доме не было, и я дернул уголками губ, предвкушая, как мы с Нереей продуктивно проведем время до застолья. Девчонка нашлась в закутке, где повсюду были развешены сушеные травы, на криво сколоченных шкафчиках стояли горшки и склянки с отвратительно пахнущим варевом, а сама она что-то помешивала в котле. Вид у нее был сосредоточенный и увлеченный, волосы растрепались, и между спутанных прядей застряли листики. Не чуй я, что в ее запахе не было ни единой примеси чужого самца, заревновал бы при виде этого зрелища.

— Где ты была — откинул полог и облокотился плечом о косяк. В кожу мне впилась заноза, и, зашипев, я дернулся, со злобой глядя на зазубренную раму.

— Вы меня напугали, — вскрикнула Нереа и уронила в котел лопатку с длинной ручкой.

Заметалась взглядом между мной и тонущей деревяшкой, словно не знала, за что взяться первым делом, и я облегчил ей задачу, испытывая нежность от ее трепыханий. Словно птичка, попавшая в силки и не знающая, в какую сторону лететь, чтобы освободиться. Полетай пока, помаши крылышками напоследок, масойя, скоро я захлопну капкан, и такой возможности больше у тебя не будет.

— Займись варевом, красивая, а потом мной, — подтолкнул ее приказом, в который вложил толику силу, и прошел внутрь помещения, садясь на крепкую с виду скамью.

От моего веса лавка натужно заскрипела, и я напрягся, опасаясь, что она развалится, но конфуза не произошло. Кособокое сооружение оказалось довольно крепко сбитым и, кроме скрипа, больше звуков не издавало.

Пока Нереа занималась спасением утопающей лопатки, я вытянул ноги и стал разминать плечи и шею, ощущая, как тело грузно осело, но на несколько секунд от хруста позвонков стало легче. Будто выдохнул после тяжелого трудового дня и, казалось, вернулся домой. Под бок к жене.

Прищурился и глянул на масойю, с удовольствием подмечая ее выверенные движения без излишней суеты, фартук поверх простецкого платья и умильно сосредоточенное личико. Идеальная картина домашнего уюта, вот только вместо дурно пахнущего варева предпочел бы ароматное мясо, а вместо тишины — топот детских ножек.

— Давайте я посмотрю. Вы, наверное, занозу себе загнали. Всё-такие волчья шкура хоть и крепкая, но не металлическая, — с этими словами подошла ко мне Нереа, а мне доставили удовольствие ее смелые попытки пошутить. Значит, она моего волколака не боялась, и для меня это было высшей наградой сегодняшнего дня.

— Не вы, а ты, — улыбнулся, стараясь не демонстрировать острые клыки, чтобы не спугнуть интимность момента. — С твоих рук приму даже яд, птичка.

Наклонился, как только она привстала рядом, изучая мое плечо, и вдохнул аромат у девичьей шеи. Заметив мой взгляд, Нереа покраснела и хотела было отскочить, но волколак почуял запах своей добычи, и левая рука у меня дернулась инстинктивно. Схватил ее за дальнее бедро, обхватывая за попу, и притянул ближе к себе. Так-то лучше.

— Давай, красивая, поработай пальчиками.

Двусмысленная фраза окончательно вогнала ее в краску, и наградой мне послужил алый румянец, свидетельствовавший о целомудренности моей масойи. Редкое и самое ценное качество, о котором мог мечтать далеко не каждый волколак.

На Нерее висела моя рубаха, оголяя покатые плечи и молочную кожу, блестевшую от пота, словно совсем недавно она бежала в попытке спастись от хищника. Ее с головой выдавали феромоны — характерный запах испытанного ей стресса еще витал в воздухе и дразнил зверя, понукая соблазниться и укусить пойманную добычу, так неосторожно попавшуюся мне в лапы.

Ухмыльнулся, тормозя волколака, который от предвкушения чуть ли не молотил лапами по земле, и опустил глаза к венке, пульсирующей на стыке ее шеи и ключицы.

Трепетание предсердий манило и выдавало ее волнение, предавая свою хозяйку естественными реакциями своего слабого тела, и я наслаждался каждой секундой наших прелюдий.

— Я подцеплю занозу иголкой, — предупредила меня Нереа, словно между нами не происходило химии.

Последовавшие за ее словами легкие пощипывания тонкого острия воспринимались мной, как легкий комариный укус. Удивительно, что в драке тело собрано и не ощущает ударов, быстро регенерируя, но такое незначительное повреждение, вызванное обычной маленькой деревяшкой, беспокоит зверя больше, действуя при этом на нервы.