Моя чужая новая жизнь

— Винтер, — тихонько позвала я, решив попытаться раскрутить его на последние новости.

Ну, а что, может, навестил любимого брата в палате и ненавязчиво узнал, что он об этом всём думал и главное — чего планировал делать дальше. Оглох ботан что ли или полностью погрузился в вымышленный книжный мирок? Пришлось добавить децибел:

— Фридхельм!

Ну точно на своей волне сидел — нехотя оторвал от книженции задумчивые глазищи и без восторга перевёл их на источник шума. То есть меня.

— Так что у нас сегодня всё-таки случилось, не знаешь?

— Наши получили ожоги, как сказала русская медсестра, от местной травы. Оказывается, есть растение, сок которого, попадая на кожу, вызывает ожоги, — Фридхельм как-то вяло рассказывал, не выпуская из рук книгу.

— Ничего себе, — «удивилась» я. — А есть предположения, откуда эта дрянь могла попасть на парней?

— Ну, тут всё просто, — с какой-то злой иронией ответил он. — Или случайность, или же русские нам дают понять, что не согласны с вторжением на их землю.

Да что ты говоришь! Вот неожиданность, правда?

— И что теперь? Я слышал кое-кто предлагает сжечь деревню вместе с населением, — осторожно поинтересовалась я.

— Когда Вильгельм вернётся из госпиталя, будет разбирательство, — нехотя ответил Фридхельм. — Я знаю далеко не все его решения.

Что правда, то правда. Вилли скорее опять пошепчется с гауптманом, обсуждая, как наказать русских диверсантов, чем будет обсуждать такие вопросы с мягкотелым братом.

— Может, это всё-таки случайность, и местные не при чем, — понимая, что вряд ли моё слово имело вес, всё же заявила я.

— Не думаю, — меланхолично отозвался Винтер.Ах, ты зараза, не думает он. Вроде как, пацифист, жалеешь тут всех, а теперь так, значит? — Зло всегда порождает ответное зло.

Я молчала, выразительно поглядывая. Ну давай, продолжай, умник. До чего ты там ещё додумался?

— Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. Если долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.

О как, мы оказывается Ницше любим? Я всем видом показывала, что совсем не врубаюсь в то, что он мелет.

— Что, думаешь, если до сих пор русские безропотно сдавались в плен, так будет и дальше? — Смотрю, понесло сегодня парня по опасной дорожке. Благо никто кроме меня не слышал. — Они научатся от нас жестокости, они будут всеми способами защищать свою землю. Мы захватчики, Карл, развязали вражду и ненависть, которые теперь угаснут не скоро.

Я молчала, не зная что отвечать. Не хотелось бы выбиваться из образа юного патриота-идиота ровно до тех пор, пока этот интеллектуальный сноб не протянул в бесящей меня снисходительной своей манере:

— Так что зря ты больше не читаешь. Нужно постоянно стремиться к саморазвитию, тогда научишься думать своей головой.

Я знала, что стала его разочарованием в этом плане — после одного-единственного томика Шекспира, я не прочла больше ни одной книги. Ну, а что, если у него в основном поэзия, которую я особо не жалую? Да и как-то немного не до чтения мне было последнее время. Но с творчеством Ницше я была неплохо знакома, сама любила цитату, которую он только что сказал. К тому же почему-то зацепило, что меня считают совсем уж примитивным.

— Да читал я твоего Ницше. Лови цитату сегодняшнего для «всё, что не убивает, делает сильнее».

Ой, дура я. Вот куда меня несёт из вполне себе удобного образа недалёкого малолетки? Хотя оно того стоило — судя по выражению лица, Фридхельм понял, что рано списал меня со счетов.

— Да-да, трудности либо ломают, либо закаляют, — продолжала философствовать я.

— Пройти через все круги ада и обнаружить, что больше ничего не боишься — это не так здорово, как ты представляешь, — медленно ответил на мою браваду Фридхельм. — Если человек больше ничего не боится, он словно мертв внутри.

— Вы поспать дадите или нет, чёртовы стихоплеты? — гаркнул Хайе. — Можете оба начинать бояться меня. Если ещё раз разбудите, я обоим подпорчу мордашки, ясно?

Этот тип ещё хуже Шнайдера — огромный, как орк, и абсолютно тупой. Его можно было, наверное, выпускать на поле боя с голыми руками — он бы и без оружия всех размутузил. Таких лучше обходить десятой дорогой. Молча.

* * *

Через пару дней вернулся старший Винтер. Файгль к тому времени увёл свою часть дальше, так что, возможно, Вилли проявит гуманность к местным. Сейчас и увидим. Всех собрали перед штабом: и солдат, и растерянных жителей. Они бедные действительно ни сном ни духом, чего там у фрицев приключилось. Вот что я правда буду делать, если их сейчас загонят в сарай, собираясь сжечь? Признаюсь или промолчу?

— Три дня назад кто-то из вас осмелился совершить подлое покушение на жизнь и здоровье немецких солдат. Те, кто это сделал, выйдите вперёд. И тогда остальные не пострадают, — ледяным тоном вещал Винтер.