Моя чужая новая жизнь

Поколебавшись, я решилась сказать правду. Пусть лучше запугаю, но может, так смогу уберечь?

— Знаешь, что с тобой бы сделали эти дядьки? Выпили бы всю кровь, — увидев расширенные от страха глазёнки, я безжалостно подтвердила. — Ты разве не знала, что они едят маленьких детей?

До рынка мы добрались без приключений. Я издалека заметила её бабушку. Тётка, причитая, металась от прилавка к прилавку. Увидев нас, она бегом бросилась навстречу.

— Олюшка, говорила же тебе, никуда не отходи… — она осторожно посмотрела на меня, видимо, пытаясь угадать, что произошло. — Спасибо вам.

— Бабушка, меня схватили дядьки-фрицы, а тётя забрала меня у них. Она сказала, что они упыри и пьют у детей кровь, правда?

— Господи, ну что ты мелешь? — женщина в ужасе всплеснула руками.

— Берегите её, в городе сейчас опасно, — коротко ответила я.

Я вовремя вспомнила, что собиралась купить конверты, и, выйдя из книжного, поспешила к машине. Если Вилли уже освободился, начнёт как всегда ворчать, где меня носило. На душе было тяжко. Ну, вмешалась я сегодня, а толку? Что помешает другому эсэсману пристрелить беднягу ювелира за какую-нибудь оплошность? А скольких детей они удачно изловили? Пусть наши парни сроду так не делали, но формально и они, и я на стороне усатого психа. Любовь-морковь, все дела, но в глубине души я до сих пор понимаю, что правда здесь одна. Они несут с собой лишь смерти и разрушение… Каким-то чудом я успела подойти раньше Вилли. Видимо, встреча с генералом прошла удачно. Он добродушно улыбнулся:

— Давно меня ждёшь? Не замёрзла? Пойдём, здесь есть кафе для офицеров, выпьем кофе.

Ну, пойдём. Там, кстати, должен быть цивильный туалет, а то ехать обратно ещё долго. Пока я «пудрила носик», он успел заказать кофе и булочки.

— Ты купила, что хотела?

— Угум, — кивнула я, гадая, с чего это он интересуется.

Хотя в последнее время в наших отношениях наметился прогресс. Он вроде перестал строить из себя засранца-босса. Правда, если бы узнал, чем я занималась последние полчаса, опять бы разродился полуторачасовой проповедью: «Ко-ко-ко, сколько можно лезть на рожон и привлекать к себе ненужное внимание». Нет, он, конечно, бы справедливости ради попытался вмешаться, увидев, что прессуют ребёнка, но услышав категоричный ответ, мол проходите куда шли, герр офицер, так бы и сделал. Потом, может быть, напился, пытаясь заглушить зачаточную совесть, а толку?

— Ну раз ты успела обойти местные магазины, может, знаешь, где можно купить цветы?

Бо-о-оже, ну и тормоз. Это до него только сейчас дошло, что с Чарли нужно помириться? Но портить хрупкое перемирие было неохота, так что я благоразумно оставила своё мнение при себе.

— Ну ты даёшь. Откуда здесь возьмутся цветы? Это не Берлин, а полуразрушенный советский город.

Вилли согласно покивал с таким несчастным видом, что я всё-таки не выдержала.

— Девушкам прежде всего нужно внимание. Думаю, она будет рада просто увидеть тебя, поговорить, — он смотрел на меня без обычной враждебности, вроде как позволяя и дальше продолжать. — Ладно, ты не хочешь переводить всё в статус помолвки, но вы же и до войны много общались, дружили. Так что мешает лишний раз навестить подругу? Поверь, Чарли торчит здесь не из-за Йена.

Вилли беззлобно усмехнулся.

— Не хочешь после войны открыть брачное агентство? «Фрау Эрин поможет решить ваши сердечные проблемы…»

Хмм, после войны скорее придётся повсюду открывать кабинеты психологов лечить тотальное ПТСР.

— У русских есть хорошая пословица «Каждый сам кузнец своему счастью», — намекнула я. Пожалуй, хватит с него бесплатных консультаций, а то если перегну, опять оскорблённо заявит, что лезу не в своё дело. Чёрт, да что ж так есть всё время хочется? Последняя булочка так и манила соблазном.

— Ты не будешь? — на всякий случай уточнила я.

— Ешь, конечно, — он задумчиво смотрел, как я жую. — Тебе нужно следить за своим здоровьем. Фридхельм тогда переживал, что твои недомогания связаны с ранением. Если нужно, мы отправим тебя на лечение.

Ты даже не представляешь, как скоро это будет. Кстати, наверное надо до отъезда всё-таки заглянуть к Йену. Он хоть и не гинеколог, но посоветует, к кому обратиться в Берлине. К первому попавшемуся врачу я наблюдаться не пойду.

— Всё хорошо, — улыбнулась я.

Окончательно размякнув, я подумала, что Вилли, наверное, порадуется за нас. Не будь он моим командиром, мы бы уже давно раскололись, что он станет дядей. Мы вышли на улицу, и Вилли кивнул во двор штаба, указывая на высокого грузного мужика.

— Генерал фон Штауффернберг. Он, кстати, заинтересовался твоей историей. Хочет познакомиться с отважной переводчицей.

Вот это уже вряд ли.

— Да и тебе не помешает заручиться поддержкой, чтобы избежать предложений о нежелательном переводе.