Моя чужая роль

— Твоя тяга к самообману меня умиляет, но давай не будем терять время. Потом разберёшься с подругой, а сейчас думай о песне. И о том, что ты чувствуешь, когда меня обнимаешь. Говори. — Она молчала, опять хмуро отвернувшись, Стивен усмехнулся и чуть наклонился, выдохнув ей в волосы: — Как я понимаю, ничего хорошего.

— Да, — рыкнула она, парень тихо рассмеялся:

— Мне так нравится, как ты врёшь… Стефани, я знаю, что ты меня любишь. Ты знаешь, что я знаю. Ты меня обнимаешь, я совсем не против, твоего павлина тут нет и никто ему не расскажет. Знаешь, в чём самая большая проблема этой ситуации? — Она молчала, он вздохнул: — Ты не получаешь удовольствия. А должна. И теперь, внимание, твоя задача — расслабься и получи удовольствие.

Она фыркнула, нервно пытаясь отыскать внутри резервы сил, необходимых на как раз обратное. Стивен сменил тон на убаюкивающий шёпот удава и начал её гипнотизировать:

— Стеф, с точки зрения фактов, ничего не изменится. Ты сейчас меня уже обнимаешь, и нет разницы, считаешь ты это изменой или нет — это уже случилось. И теперь тебе нужно просто позволить себе извлечь выгоду из ситуации, которую ты не в силах изменить. Расслабься, ты же этого хочешь. Представь, что ты никогда не встречалась с Льюисом. Представь, что мы с тобой познакомились у родника пару недель назад. Представь, что я влюбился в тебя с первого взгляда и написал тебе песню, которую ты услышала и поняла, что тоже меня любишь. Представь, что мы сидим на фонтане и я говорю, что люблю тебя.

— Ты никогда этого не говорил, — срывающимся голосом прошептала Стефани. Ноги подкашивались, не прижаться к Стивену уже было настолько тяжело, что руки дрожали, она сжимала в кулаке таблетку, почти не чувствуя острых углов.

— А тебе хотелось? — мягко спросил он. — Мне кажется, ты и так слышишь это сто раз в день. Фразу «я люблю тебя» затёрли до дыр ещё до нашего рождения, — и тем не менее, она вызвала у Стеф волну озноба. — В наше время эти слова уже ничего не значат. Но если ты хочешь, я скажу. Хочешь?

— Да, — она сглотнула терпкий комок и закрыла глаза. И услышала.

— Я люблю тебя, Стефани. — Земля закачалась и Стеф вцепилась в парня сильнее, ища опору, поняла, что всё-таки прижалась щекой к его груди, и дёрнулась, выпрямляясь. — А теперь представь, что ты совершенно свободна и имеешь полное право ответить мне тем же. Скажи: «Я люблю тебя».

— Я люблю тебя, — тихо повторила она, чувствуя себя космонавтом во время взлёта — в глазах темнело, а земля стремительно уносилась из-под ног.

— А теперь покажи, как. Представь, что обнимаешь меня так, как будешь обнимать ещё очень долго, с благодарностью, с нежностью, с жаждой, как будто не отпустишь никогда.

Голова кружилась, было жарко, тело растекалось воском, его чарующий голос заставлял поверить, что кроме них двоих, в целом мире никого нет.

— Если всё так, как ты говоришь, — прошептала она и закрыла глаза, борясь с головокружением, — то почему я одна тебя обнимаю?

Он расцепил руки и почти невесомо погладил её спину, чуть прижал к себе:

— Лучше?

— Да.

— Давай, твоя очередь, — он стал перебирать её волосы, пустив по шее волну мурашек, — обними меня так, как тебе этого хочется. Позволь себе секунду счастья, о которой никто никогда не узнает.

Она почувствовала, как под его напором даёт трещину та дамба запретов, которая сдерживала её чувства… и сдалась, позволив затопить себя с головой. Крепко зажмурилась, медленно вжимаясь щекой в его грудь, обвивая руками талию, прильнула всем телом, растекаясь и чуть не мурлыча от удовольствия. Замерла, наслаждаясь этим невероятным моментом, мысленно воздвигнув стену между реальностью и тем, что сейчас происходит.

— Хорошо, — медленно выдохнул Стивен, отстраняясь от неё, — настройка прошла успешно. — Его голос был деловым и сосредоточенным. — А теперь иди и спой так, как надо. А мне пора.

— Что значит «пора»? — ещё не отойдя от гипнотического дурмана, прищурилась Стеф.

— Значит, что я уезжаю, — он невозмутимо поправил рубашку, — у меня самолёт через полтора часа.

— Зачем? — не поняла она, он изобразил обречённо-злобную усмешку и ответил:

— Я лечу к девушке. А потом планирую напиться, в хлам, как мы хотели. Я всю ночь думал и решил, что это отличная идея. Поможет перезагрузить психику, а мне это нужно позарез, я последние недели три живу на острой грани между взрывом и срывом. — Он потёр лицо, — мне кажется, я с ума схожу, — запрокинул голову, прочесал пальцами волосы и тряхнул головой, — всё, пора.

— Ты не останешься даже на одну попытку? — неверяще прошептала она, продолжая мять в руке таблетку, он качнул головой:

— Нет, я больше не хочу это слушать… Что это у тебя? — он указал глазами на её кулак, она разжала и показала, он нахмурился: — Опять?

— Нет, — качнула головой она. — Это обезболивающее.

— Что болит? — посерьёзнел парень, она глубоко вздохнула, запрокинула голову и прошептала, глядя ему в лицо:

— Душа.

— Не поможет, — криво улыбнулся он. — Давай мне это, а я дам тебе другое.