Моя чужая жена

Кажется, что я заболела какой-то душевной болезнью. Мне неудобно, очень пусто и одиноко внутри. И если последние четыре года меня все устраивало, то сейчас вдруг стало не хватать чего-то очень важного. Каждый новый день не несет ничего жизнеутверждающего. День сурка продолжается уже давно, я потеряла счет времени. Нет ни единой краски, все либо черное, либо белое – без оттенков. И болит внутри. Нет, не остро и дико, а монотонно ноет без передышки, давит на грудь, и дышать сложно. И я знаю, что меня вылечит, знаю, кто мое лекарство, но добровольно отказываюсь от этого лечения…

– Спасибо, как всегда, очень вкусно, – благодарю Захара за ужин.

На самом деле я люблю, когда он готовит. Люблю слушать его и вести с ним диалоги на разные темы. Мой муж разносторонен и многогранен. Я люблю ходить с ним в театр и обедать в ресторанчиках с итальянской кухней. Мне нравится, как он одевается, нравится наблюдать за ним, когда он работает в кабинете – это доставляет эстетическое удовольствие; мне нравится, как Захар играючи общается с людьми, грамотно перетягивая их на свою сторону. Я люблю в нем сильного, состоявшегося мужчину, но, к сожалению, так и смогла полюбить его самого. Чтобы полюбить одного мужчину, нужно разлюбить другого… А этого не случилось. И сейчас это кажется вообще невозможным. Во мне уже гораздо больше Антона, чем было раньше…

– Все для тебя, – усмехается и подливает мне еще вина. Голова немного кружится, но, может, стоит напиться, чтобы хоть немного отпустила ноющая боль в груди. Захар отпивает глоток вина и откидывается в кресле, скользя по мне взглядом. А мне неуютно. Никогда не сжималась от его взора, а сейчас хочется закрыться.

– Захар… – делаю глоток вина и сама не понимаю, что хочу сказать, но нужно как-то начать этот чертов разговор. Не могу я больше так…

– Тихо, молчи! – в приказном тоне произносит он. И встает с кресла. Захар протягивает мне руку и поднимает меня с места. – Иди сюда, – тянет к зеркалу в полный рост, ставит к нему лицом, а сам встаёт позади и опускает ладони мне на плечи.

– Захар, что ты делаешь?

– Тихо, делай все, что я говорю.

Заглядываю ему в глаза через зеркало и вижу в них что-то очень темное. То, что мне не нравится. То, что я никогда не видела в его глазах. Мне не хочется, чтобы он меня трогал.

Не могу…

Как только Аверин вновь появился в моей жизни, я просто не могу впустить в себя Захара. Словно изменяю не мужу, а Аверину.

– Не отпускай мой взгляд, смотри мне в глаза через зеркало.

Подчиняюсь, гляжу. Мы молчим, слышно лишь наше дыхание: его – ровное и мое – тяжелое и рваное.

– Что причиняет тебе боль? – Мотаю головой. Нет, я понимаю вопрос, но не хочу с ним делиться. Ни к чему это. – Татьяна. Если я задаю вопросы, на них нужно отвечать предельно честно! – он не кричит, но его тон не терпит отказов.

– Захар, я… – отвожу взгляд, и на моих плечах сжимаются его сильные ладони.

– Я сказал, смотреть мне в глаза! – холодно, с нажимом просит он, перехватывает мою шею и сжимает на ней ладонь. Я не боюсь, он не душит, просто фиксирует, вынуждая смотреть в чертово зеркало. Распахиваю глаза, рассматривая лицо мужа, потому что никогда не видела его таким. Обычно он спокойный и уравновешенный, а сейчас… – Не бойся, это по-прежнему я. Я не причиню тебе вреда, – уже чуть мягче сообщает он, продолжая удерживать. – То, о чем ты сожалеешь, то, о чем болит твоя душа, оно того не стоит, – произносит он и ослабляет хватку на моей шее, начиная поглаживать кожу большим пальцем. – Твой бывший муж живет чувствами. Он сегодня любит наразрыв, а завтра перегорает. Уже перегорел, иначе убился бы, но не оставил бы тебя никогда. Человек, который может уйти, не настолько привязан, как кажется. Представь, что ты все же создала с ним семью. Он даже не сможет тебя защитить так, чтобы не причинить боли никому. Одни эмоции. Негативные, которые несут лишь разрушения и боль. Даже наказывать надо с холодной головой.

Он прав. Тысячу раз прав, я со всем согласна, только вот, кажется, Захар никогда не любил, и ему не понять, что сердцу плевать на все, оно просто рвется к человеку, невзирая на разум.

Он прижимает меня к своей груди, опускает руку на живот и поглаживает, медленно, аккуратно, продолжая фиксировать шею. Голова начинает кружиться слишком сильно для опьянения, в глазах все плывет. Дышу глубже, но ничего не помогает. Душно, кислорода не хватает, накрывает паникой, потому что, кажется, будто я сейчас отключусь.

– Что такое? Тебе плохо? – спрашивает Захар, отпуская мою шею.

– Да, все плывет…

Дыхание учащается, сердце колотится как ненормальное, ноги подкашиваются, но Захар удерживает меня на месте. Он сажает меня в кресло, распахивает окно и уходит на кухню, быстро возвращаясь со стаканом воды.

– Таня, смотри на меня! – Фокусирую взгляд на муже. – Тихо, без паники, это просто головокружение, так бывает, – монотонно и успокаивающе произносит он, словно гипнотизирует. – Дыши: глубокий вдох и медленный выдох. Расслабься, выпей воды.