Моя чужая женщина

Девочки больше не спорят, но это ненадолго, если Катя завелась, то это закончится скандалом, или Выдра вызовет всех и расскажет в красках, кто они такие и что в итоге из нас всех выйдет.

Директриса, конечно, боится покровителей, но не до такой степени, чтоб разлагать дисциплину и не держать нас в узде. Наверно не зря ее боятся и уважают, но я не хочу вспоминать ее всю свою оставшуюся жизнь.

Женщина, стоя у окна, проводила меня внимательным взглядом, ничего не сказала, лишь поджала губы. Представляю, как я ей осточертела, но у нас это взаимно.

Стараюсь идти медленно, но не получается, длинный коридор, два этажа вниз, крыльцо, теплый ветер в лицо, запах сирени, черный автомобиль за высоким кованым забором.

– Привет, – тихо здороваюсь, словно голос пропал.

Мужчина за рулем откладывает телефон, смотрит на меня, улыбается. Мне иногда кажется, что Костя носит маску, что их у него много, он может быть приветливым, но в то же время жестким.

– Привет, моя рыжая лисичка.

От этих слов щемит в груди и разливается тепло. Костя, точнее, Константин Андреевич, как я зову его при всех, поправляет прядь волос, едва касаясь лица костяшками пальцев.

Он крепкий, высокий, мужественный, красивый, тогда я считала именно так, а еще благородный. Господи, я бы хотела жить вечно в той иллюзии, не снимая розовых очков, быть беспросветной дурой, я согласна, но так, увы, не вышло.

– У тебя скоро день рождения, какой ты хочешь подарок?

Вытирая вспотевшие ладони о джинсы, на несколько секунд опускаю глаза, но снова смотрю мужчине в лицо.

– Хочу почитать дело своих родителей.

Его взгляд меняется, теперь он колкий и неприятный, я знаю его, я видела, как он таким взглядом смотрит на других. Его боятся, даже Выдра всегда расшаркивается и закрывает глаза на мои отлучки.

– Нет. Там нет ничего для тебя интересного.

– Но мне важно, мне нужно знать, как это произошло.

– Тебе важно знать, сколько раз твой отец взмахнул молотком и на каком ударе проломил твоей матери череп? Тебе это важно знать? – тихо, но в ушах закладывает.

Эти слова сами звучат подобно ударам, я вздрагиваю, в ушах шумит кровь, перед глазами пятна крови и звук ломающихся костей.

– Арина, ты пойми, я буду делать для тебя все – все, что в моих силах, чтоб уберечь и оградить от подобного. Это грязь и зло, она не должна касаться мою славную девочку. И не проси меня об этом больше никогда. Ты меня поняла, Арина?

В чем-то он прав, что я могу там увидеть – правду, в которую отказываюсь верить?

– Ты услышала, что я сказал?

Костя берет двумя пальцами мой подбородок, заставляет смотреть в глаза, они у него темно-карие, иногда черные, что становится не по себе.

– Да.

– И запомни, моя славная лисичка, я всегда знаю, что лучше для тебя, нужно только слушаться и быть хорошей девочкой. Мы договорились?

Так было потом часто, каждый мой протест гасился принятием его точки зрения и беспрекословным повиновением, от меня ждали именно этого. Но так было не всегда.

С тех самых пор не люблю и не выношу, когда на меня давят и приказывают, а еще манипулируют и прогибают. Мой юношеский бунт не пройдет никогда.

Возвращаюсь в настоящее, Тихон медленно отстраняется от меня, губы покалывает, на языке вкус крепкого кофе, полные легкие дыма и пряностей.

– Я не собачка и не выполняю приказы, – говорю тихо, уже без вызова, хочу, чтоб до него дошло, что он мне не хозяин, хоть и хозяин всего города.

– А я еще не приказываю.

Холодный тон, пальцы сжимают плечи, я его немного выбешиваю, это ожидаемо, но нужно отдать ему должное, он лишь раз пытался начать меня ломать, когда в участке грозил другими методами и общей камерой.

– Зачем я тебе? Ты ведь все узнал.

У него красивые глаза, голубые, но сейчас в них плещется грозовое море.

Когда-то я Никифорову задала этот же вопрос, он ответил, что я по определению принадлежу ему и всегда принадлежала – с самой первой минуты, как он увидел меня. Я задавала этот вопрос еще много раз, всегда с другим подтекстом, но ответ был один и тот же, менялось лишь его восприятие мною.

– Нет, я ничего не узнал, ты мне сама расскажешь.

– Потому что ты должен все обо всех знать?

– Верно.

– Я ведь могу соврать.

– Соври, но так будет дольше.

– Ты не отстанешь?

– Нет.

Во мне сейчас два желания: послать его ко всем чертям и остаться со своими; и поехать с этим мужчиной, что пахнет дымом и занимает мои мысли, заставляя окунуться в прошлое.

Ждет, не говорит ни слова, не давит, под его крепкими ладонями становится тепло плечам, пульс учащается, облизываю губы. В голове мелькнула идея, что не Васа, а этот мужчина сможет мне помочь сделать новые документы, надо только выбрать правильную тактику и рассказать, какая я несчастная.

Почему-то от мысли, что я буду ему врать, стало паршиво.

– Хорошо, поехали.

Нет, совсем ничего хорошего, в груди скребет предчувствие, что те события, что были со мной, покажутся легким приключением.

Глава 15

Покровский

– Так, сидишь на своей попке ровно и никуда не дергаешься, парни за тобой присматривают. Ты меня поняла? И чтоб без фокусов.