Моя деревня

Б у л а т о в (подошел к нему и положил руку на плечо). Похудел ты, Митя. Похудел страшно! Небось жалеешь, что приехал на целину?

Б о г а т ы р е в. Вы что имеете в виду, Иван Романович? Питание? Столовую? Вы не волнуйтесь! Это мы делаем! Вот начали получать кирпичи от товарища Линькова и…

Б у л а т о в. Я не про это… Тебя небось ждала аспирантура, а ты в председатели колхоза попал…

Б о г а т ы р е в. А разве председатель колхоза не сможет стать кандидатом наук? Наверно, сможет.

Б у л а т о в. Должен! Должен, Митя! Ну, говори, что нужно. Проси. Все, что могу и не могу, — тебе сделаю.

Б о г а т ы р е в. Помогите с людьми, Иван Романович! Особенно тяжело с трактористами… Неопытных много, а тут мастера нужны.

С е р г е й  И в а н о в и ч. А что, если, Иван Романович, им обратиться в танковое училище? Они нас всегда выручают.

Б у л а т о в (помощнику). Никуда не годится! Хватит на солдатах выезжать! Надо обходиться своими силами! Да и учеба у них сейчас напряженная. Нет-нет! Не годится! (Богатыреву.) Поможем. Попросим у соседа нашего Линькова! Он почти закончил уборку.

Л е в к а  стоит у окна и слушает.

(Левке.) Вы ко мне? Заходите, заходите!

Богатырев осторожно присел на край стула. Он одет в ботиночки, узкие брюки, студенческую курточку и зимнюю ушанку. Какой-то  ч е л о в е к  через окно подает руку Булатову. Сергей Иванович отводит Богатырева в другой угол кабинета.

С е р г е й  И в а н о в и ч. У меня к вам несколько вопросов по ходу уборки…

Б о г а т ы р е в. Пожалуйста!

Они там склонились над столом, и Богатырев что-то объясняет Сергею Ивановичу.

Ч е л о в е к. Здравствуйте, Иван Романович!

Б у л а т о в. Здравствуйте, Матюшин! Как ваши снабженческие дела?

Ч е л о в е к. Все нормально.

Б у л а т о в. Нормально? А то, что в детских садах и яслях нет фруктов, нормально? А то, что наша пекарня зашивается и в городе не хватает хлеба, нормально? То, что производители мяса, молока и хлеба не имеют в достатке всего этого, нормально?

Ч е л о в е к. Но, Иван Романович, я занимался…

Б у л а т о в. Я знаю, чем вы занимались! Вы строили себе дачу! Так вот, если в недельный срок вы не наладите нормального снабжения города продуктами, исключать из партии будем! Судить будем! Да-да, судить! Без всяких скидок!

Левка стоит уже у стола.

Судить! Черт вас побрал бы совсем! (И отошел к столу.)

Левка вытянулся перед ним.

Л е в к а. Может, я в другой раз?

Б у л а т о в. Нет-нет! Сейчас как раз вовремя!

Все засмеялись. Во время разговора то и дело входит секретарь и подкладывает Булатову бумаги на подпись.

(Левке, про себя.) Все время меня один вопрос терзает… Никак не могу решить… (Подсел к Левке, закурил.)

Пауза. Брякает телефон, — видимо, набирают в соседней комнате по параллельному. Оттуда все время доносятся возгласы. Под окном то и дело останавливаются или отъезжают машины, мотоциклы, лошади.

Если бы вам предложили очень хорошие условия в Москве или в Ленинграде — и квартира, и удобства… Только с одним уговором — жену оставить здесь… Вы бы поехали?

Л е в к а. Вы что, Иван Романович? Да я же Верку… Мы ведь с ней прежде всего друзья!

Б у л а т о в. Значит, любите?

Л е в к а (немного смущен). Ну, вообще-то…

Б у л а т о в. Что, трудно? Не любим мы, мужчины, это слово вслух говорить. А ведь когда-то приходится. Это ведь очень трудно сказать: «Катя!…» Ну, это так, предположим, или: «Варя, я тебя люблю». Трудно…

Л е в к а. Иван Романович! Вы очень осторожный человек. Но скажите прямо, что меня судить надо.

Б у л а т о в (в другом тоне). Вы знаете, я ведь хотел именно так и поступить. Но когда я увидел, что вы не уехали… Нет-нет! Все правильно! Вы курите?.. Нет? Хорошо. А я вот курю. А женщины всегда очень недовольны. Надо бросать. Вот женюсь и брошу!

Л е в к а. Я понимаю, что виноват. Когда меня с машиной послал батя на помощь соседям, в «Опалиху»..

Б у л а т о в. Это я все знаю! Они о вас там тепло говорят…

Л е в к а. Кто же там про меня говорит?

Б у л а т о в. Все говорят. Вот, например, этот… Катя говорила… ну, то есть товарищ Ромашова…

Л е в к а. Катя? Да, она хороший человек. А ведь, Иван Романыч, из-за нее меня батя треснул.

Б у л а т о в. Как это — из-за нее?