Моя девушка уехала в Барселону, и все, что от нее осталось, – этот дурацкий рассказ

– Знаешь, всегда, когда я улетаю, мне нужно позвонить. Хоть кому. То есть не хоть кому, конечно. А кому-то близкому, кто тебе скажет: «Мягкой посадки». Или послать СМС: «Долетел хорошо, здесь пасмурно». И получить в ответ: «Чудесно. Привет городу». Чтобы хоть кто-то за тебя волновался. И я всегда звонил тебе. А сейчас ты рядом. И это чудо. Кошка-Крошка.

– Да, Панда, это чудо.

– Мне тревожно что-то. Какое-то плохое предчувствие. Знаешь, всякие мысли: «А вдруг там, наверху, нас поняли неправильно, и наши самолеты не долетят? И мы будем вместе, но не здесь, а на небесах. Они ведь там по-своему все решают». Шучу, шучу, не бойся. Все будет хорошо. Я жду тебя через две недели.

Это был их последний поцелуй.

Артур. Полтора года спустя

Но их самолеты долетели.

Только Кошка вдруг куда-то исчезла.

Она не ответила на первое СМС Артура.

Не ответила на второе, третье, четвертое, двадцатое.

Она не отвечала на его звонки.

Потом он написал ей:

«Пропала Кошка, белой масти. Пушистая. Особые приметы: мягкие лапки, сладко потягивается, всегда держит хвост трубой. Если встретите ее, передайте, что ее очень-очень любят. Ждут и волнуются».

Его телефон сказал: «КОШКА. Ожидает».

Потом он сказал: «КОШКА. Не доставлено».

С тех пор он говорил одно и то же.

Кошка сменила номер.

Артур не знал, что делать. «Лететь в Кембридж? Искать лабораторию? Идти на запах пиццы?» Все не то. И не так. Он просто ждал. Точнее, не просто ждал.

С тех пор прошло полтора года.

Самым прозаичным пасмурным сентябрьским вечером Артур, как обычно, вернулся с работы домой. Как обычно, одна из дочек радостно бросилась на пороге ему на шею. Как обычно, вторая поприветствовала его из своей комнаты. Она всегда занята делом. Его так и не ставшая бывшей жена разогрела ужин. Дежурно спросила:

– Как процесс?

– Вялотекуще.

– Вон на столе возьми шприц с прививкой. Сегодня приходила наш семейный врач. Какой-то ужасный грипп будет в этом году. Девочкам я уже уколола.

А теперь – смотрите.

Вот в ванной комнате, запертой изнутри, на унитазе сидит одетый человек.

Черные брюки и белая рубашка. Левый рукав закатан до плеча.

В правой руке он держит одноразовый шприц оранжевого цвета.

Там только что была прозрачная жидкость.

На шприце по-английски написан состав вакцины и ее название:

Koshka.

Этот человек, закусив губу, рыдает.

Самые красивые глаза – глаза, полные слез.

Он смотрит прямо перед собой. На белоснежный кафель.

Из-за слез ему не видно ровных полос между кафельными плитами.

И ему чудится снежный склон впереди. И у этого склона нет конца и границ. И человек представляет себя вечным лыжником, который скользит по нему вот уже много лет без остановки и отдыха.

Человеку холодно. Его лихорадит.

Он слышит из-за двери:

– Папа, папа, ты в порядке?

Я не знаю, почему так случилось. Мне это неведомо. Я уверен, что законы Вселенной работают безупречно. И нет никаких сомнений, что да, действительно, если двое или трое просят Его – Он не отказывает. Быть может, Кошка не молилась тогда среди роз вместе с Артуром? А может быть, она просила о чем-то совсем другом?

Да, наверное, надо сказать, кто я.

Не буду кокетничать и говорить, что я – Автор или там Ангел. Нет.

Я как раз то, что притаилось между ребер Артура.

Его Душа.

Сейчас ему не просто.

Но Koshka уже растворяется в нем, соединяясь с каждой его хромосомой.

И он выучит этот урок.

И примет свое одиночество.

Я за ним присмотрю.

Да, и еще. По поводу того, слышны ли наши просьбы там, наверху? Вот уже несколько месяцев, как дела у баварского риелтора Ларса Штубница пошли в гору. Он вдруг, безо всяких причин, вылез из затянувшейся депрессии. Стал следить за своим поместьем. Купил абонемент в спортзал. Встретил необычную девушку по имени Кристен, влюбился. Сейчас они готовятся к помолвке, хотят успеть до рождения малыша.

Твоя первая рыбалка

Наконец-то через два часа наша машина выбралась из полей и пыльных проселочных дорог и оседлала более-менее асфальтированную трассу. Водитель Сергей, который взял нас с сыном пассажирами в Москву, уже успел рассказать о своем бизнесе, былых потерях и новых планах. Я открыл ему пару нехитрых тайн телевидения.

Историями нельзя разбрасываться. Их нужно выдавать дозированно и бережно, чтобы хватило на весь путь. По большому счету вся твоя жизнь, даже с маловажными деталями, уложится по времени минут в сорок рассказа. А нас впереди ожидали долгих двенадцать часов в дороге, из которых четыре последних – в ночи.