Моя дочь – волчица

— Даже не знаю. Наверное, не так, как хотелось девочке. Ведь папа с мамой желали сделать из нее свою копию, разве что улучшенную, а девочка была совсем другая. И в один прекрасный момент она это поняла. И взглянула на свою семью совсем по-другому. А вместе с тем и на свою жизнь.

— Вероятно, девочка была уже совсем взрослая, — решил поддержать Гуров тон, взятый Ольгой. — Она могла закончить учебу и повернуть свою жизнь так, как считала нужным. Разве нет?

— Родители этого никогда бы не допустили! — неожиданно зло отреагировала Ольга. — Милые родственнички! Самовлюбленные снобы! Все, и мать, и отец, и брат! В конечном итоге каждый из них зациклен только на себе! Ненавижу! А я хотела жить как хочу и делать что хочу! И деньги для этого были необходимы. Нищенствовать или жить от зарплаты до зарплаты — это не мое. В общем, идея немного потрясти предков мне давно пришла в голову. Правда, сформировалась не сразу. Да и для воплощения в жизнь задуманного нужно было сначала самой измениться. Перестать быть тепличным цветком. А как это сделать, когда ты находишься практически под круглосуточным контролем? Днем — водитель, он же охранник, он же надсмотрщик. Вечером — домашняя прислуга и маман. А потом я поняла, что обманывать их всех довольно просто. Персонал, например, тот же охранник, подвоха не ждал. Родственники, в силу сосредоточенности на себе, тоже мало на что обращали внимание. Выслушивали мой ежедневный рапорт об успехах или видели очередную картину, намалеванную впопыхах, и успокаивались до следующего отчета.

— И чем вы занимались?

— Да чем хотела. Сначала увлеклась паркуром, потом рукопашным боем. Боевое самбо, азы панкратиона. Научилась метко стрелять и метать ножи.

— А это для чего?

— Просто мне нравится владеть своим телом, ощущать силу и никого не бояться. Потом мы сдружились с Игорем. Раньше я на него как-то внимания не обращала. А один раз он заметил, что у меня костяшки сбиты после тренировки, и все понял. Но отцу сдавать не стал, наоборот, помог дельным советом. Потом Игорь стал учить меня приемам, помогать с тренировками. Мы сдружились, а позже полюбили друг друга и решили уехать отсюда подальше. Мой отец никогда добровольно не одобрил бы подобный союз. Так что, по сути, у нас не было другого выхода. Вот я и спланировала «похищение». Подготовила почву, ночью спустилась вниз по балконам. Игорь подобрал меня внизу и отвез на своей машине к себе домой. Ушла я в неглиже, босиком, вещей брать не стала, чтобы было больше похоже на похищение. У Игоря дома меня уже ждал разнообразный гардероб. Я об этом заранее позаботилась. В повседневных тратах у меня отчета не требовали, вот никто ничего и не заметил. Ручаюсь, даже мое исчезновение заметили далеко не сразу. В квартире у Игоря я и провела все это время. Вышла только пару раз, когда письма отцу отправляла. И для съемок в заброшенном подвале, все ведь должно было выглядеть достоверно.

— То есть вы планировали вовсе не возвращаться? Забрать деньги и исчезнуть навсегда?

— Нет, зачем же. Я же не зверь какой. Родители должны были успокоиться, отойти от шока, привыкнуть к мысли, что со мной все в порядке. А потом отпустить меня в заграничный тур, например, чтобы нервы подлечить.

— А для охраны отправить сотрудника службы безопасности Игоря Расина?

— Возможно.

— И, разумеется, ваш батюшка должен был все расходы оплатить?

— Именно!

— А выкуп тогда зачем?

— Ну как это?! — искренне удивилась Ольга. — Он должен был стать плацдармом для постройки нашего будущего.

— Понятно, — мрачно кивнул Гуров, — но должен вас разочаровать, Ольга Владимировна, ближайшие годы вы проведете совсем в другом месте.

— На тюрьму намекаете? — рассмеялась она. — Полковник, я полагала, что вы все уяснили. Отец не допустит, чтобы я попала под суд. Ведь это так имиджу навредит, да и вообще. Единственная дочь и все такое.

— Боюсь, решать этот вопрос вовсе не ему.

— Что вы имеете в виду, Лев Иванович?

— Я сейчас намекаю на улику, которую наши сотрудники недавно изъяли у вас при обыске. Как неосторожно, Ольга Владимировна, такой приметный ножичек! Вернее, кинжал, смертоносное холодное оружие. Но ваше поведение вполне понятно. Изображая жертву похищения, вы вошли в роль, слегка увлеклись и чувствовали себя в полной безопасности, вот и не избавились от кинжала.

— Каюсь, — потупив взор, произнесла девушка через некоторое время, — таскала я с собой нож. Тренировалась от скуки, баловалась метанием. Да и так спокойнее, я же по подвалам заброшенным лазила, мало ли что. Но настолько привыкла, что забыла выбросить или на квартире Игоря оставить. Глупо, понимаю. Но объяснение здесь простое. Думаю, что юристы моего отца легко уладят это недоразумение.

— Полагаю, да, — с готовностью покивал Гуров, — они могли бы уладить. Стресс, нервы, двойственное поведение. Вы ведь выступали и в роли жертвы, и одновременно в роли разработчика и идейного вдохновителя операции. А это сложно. Так что все могло бы пройти хорошо. Если бы не одна маленькая поправка.

— Вы о чем? Что за поправка?