Моя доисторическая семья. Генетический детектив

Многие параллели, описанные Клоттом и Льюисом-Уильямсом, поражают.

В шаманской картине мира универсум обычно состоит из трех частей: верхний (небесный) мир, уровень земли, где обитают простые смертные, и нижний (подземный мир и/или темные подземные воды). Некоторым животным дана способность достигать неба или подземелья. Так, водные птицы достигают всех трех уровней: они летают и плавают, а змеи способны проскальзывать под землю. Такие животные – помощники шамана в его путешествиях в мир духов. Пещеры могли давать возможность оказаться ближе к подземным пространствам – и таким образом приблизиться к духам умерших.

Льюис-Уильямс высказывает предположение, что стена пещеры функционировала как мембрана, как непосредственная граница между мирами людей и духов. Он считает, что художники в буквальном смысле видели проекции животных на стене. Им нужно было только воспроизвести изображение, которое стояло у них перед глазами. Возможно, они погружали себя в транс при помощи недосыпания, наркотиков, ритмичной музыки и изнурительных танцев, при помощи высокой концентрации углекислого газа в некоторых пещерах или просто благодаря изоляции – такое бывает, если человек долгое время находится один в темной пещере. Возможно, рисовали они не в состоянии транса, но воспроизводили образы, увиденные в трансовом состоянии, считает он.

Третья линия доказательств Клотта и Льюиса-Уильямса наиболее спорна. Они полагают, что первые рисунки обязаны своим появлением не столько шаманскому трансу, сколько прежде всего тому, как вообще человеческий мозг функционирует во время галлюцинаций и психозов.

Например, изображения зигзагов, обнаруженные на камнях возрастом в 70 000 лет в южноафриканской пещере Бломбос, иллюстрируют оптический феномен, знакомый множеству людей по приступам мигрени. Согласно Клотту и Льюису-Уильямсу, такие оптические феномены – нечто вроде умеренных галлюцинаций. Мамонты, лошади и бизоны на стенах пещеры могли быть воспроизведением галлюцинаций более изощренных.

Сама я скептически отношусь к мысли, что пещерная живопись – плод галлюцинаций. По мне, их появление достаточно хорошо объясняется обычной человеческой способностью к творчеству, возможно – усиленной состоянием транса.

Первая собака

Некоторые из моих древних родственников остались в районе современной Испании и юго-западной Франции. Другие представители нашей общей материнской ветви двинулись дальше на юг. Они перебрались через Гибралтарский пролив и оказались в Северной Африке: на побережье, в горах Кабилии и даже в Сенегале. Там их потомков можно встретить и в наши дни – в этом регионе присутствует гаплогруппа U5b1. Ее представители редки, но все же имеются.

Другие из моих родственников, когда самый жестокий холод отступил, пошли на север. Они следовали за северными оленями, поскольку охотились в основном на них. Некоторые двигались на север вдоль реки, которая в наши дни называется Рейн.

Около 14 700 лет назад климат в Северной Европе стал значительно теплее. Степи зарастали деревьями – березой, ивой и осиной. В лиственных лесах северным оленям было неуютно – нечего есть зимой. И моим родичам, жившим в долине Рейна, пришлось быстро переориентироваться и начать охотиться на других оленей, лосей и бобров. Происходили великие перемены.

В районе современного города Бонна умерли двое моих предков: мужчина лет пятидесяти и женщина, которой было около двадцати. Их спутники вырыли могилу и положили их туда, бок о бок, хорошенько засыпав красным порошком. В качестве погребальных даров умершие получили красивую костяную шпильку, узорный олений рог и выкрашенный красным зуб оленя. А еще они получили в подарок собаку, которая должна была сопровождать их на пути в страну мертвых. Это была великая жертва – самая большая из всех возможных.

Захоронению в Оберкасселе примерно 14 500 лет – к этому времени мадленская культура ледникового периода только-только прекратила свое существование. Анализ митохондриальных ДНК мужчины и женщины показал, что оба по материнской линии принадлежали к группе U5b1. К этой же группе принадлежу я сама. Значит, у меня и этих усопших была несколько тысяч лет назад общая прародительница. Они, как и я, дети и внуки «Урсулы».

Но самое важное в погребении Оберкассель – не то, что там похоронены мои древние родственники. Самое важное там – собачий череп.

Насчет этой находки среди ученых царит единодушие: это древнейшая из ныне известных собак. Она отвечает всем требованиям, которые можно предъявить к древней собаке с точки зрения внешнего вида, времени, места и набора собачьих ДНК. Вопрос о том, когда волк стал собакой, долгие десятилетия был предметом жарких споров. Причина понятна. Собака – наше первое домашнее животное, в наши дни ее считают лучшим другом человека.