Моя дорогая Роза

– Какое там! Она так увлечена… Я сказал, что пойду сделаю себе сэндвич, и она попросила и ей тоже. Один сыр, никакого масла и листьев салата. Скоро явится за своим бутербродом. – Кажется, разборчивость внучки в еде немного его забавляла.

Хороший признак, подумала про себя Роза. Значит, отец относится к категории людей, которым не действует на нервы некоторая эксцентричность в поведении ее дочери. Вполне возможно, он даже склонен восхищаться такой ее непохожестью на всех остальных детей. Не это ли обстоятельство поспособствовало столь стремительному их сближению? И все равно Мэдди одна в пустом амбаре… Вряд ли ей там уютно.

– Обычно Мэдди не любит, когда ее бросают одну. Мигом мчится следом и начинает рассказывать всякие страшилки: на чердаке притаился гном, который пожирает маленьких деток, или еще что-нибудь. Но в твоей мастерской есть что-то такое… что вселяет в нее чувство уверенности и полнейшей безопасности.

– Просто здесь она может быть сама собой, не подстраиваясь ни под кого из взрослых. Ей не надо никем притворяться! – задумчиво и как-то по-доброму проговорил Джон, а Роза в этот момент подумала, что эти слова можно отнести и к нему самому. Недаром он намеренно поселился на отшибе в своем Грозовом доме. – Твоя дочь не такая, как все дети. В чем-то она гораздо взрослее сверстников, а в чем-то еще совсем ребенок. Очень трогательное сочетание.

– Знаю! – проговорила Роза, испытывая некоторую неловкость, какую испытывала всегда, когда речь заходила о Мэдди. – Но только плохо представляю себе, что и как с ней делать. Впрочем, я люблю Мэдди такой, какая она есть. А вот другие люди… особенно дети… они с трудом переносят ее общество. Я боюсь, что со временем Мэдди привыкнет к одиночеству и будет довольствоваться только собственным маленьким мирком. Тогда ей будет трудно приспособиться к жизни, когда она станет взрослой. Как она станет встречаться с молодыми людьми? Сможет ли найти себе приличную работу? Конечно, я надеюсь, что это у нее возрастное, перерастет, и все дела. Но полной уверенности, что будет именно так, у меня нет. Я тоже была букой, когда была маленькой?

Джон отрицательно покачал головой. В лучах неяркого августовского солнца он выглядел гораздо старше, чем вчера. Желтоватая, похожая на пергамент, кожа, запавшие щеки. А ведь был когда-то необыкновенно красивым мужчиной, с грустью подумала Роза. Что-то из того, прежнего обаяния еще осталось в нем. Благородной формы череп, римский нос, красиво очерченная челюсть. Кое-что даже просматривается в ее собственной внешности, но в целом она пошла в мать. Такая же хрупкая, нежная, с крохотным личиком в форме сердечка. Роза еще раз взглянула на отца. Глубокие тени залегли у него под глазами, седая щетина проступила на подбородке и на шее, плечи обвисли, спина сгорбилась. Годы запоев не прошли бесследно. Странно, но Роза испытала некое злорадство при этой мысли. Было бы глубоко неправильно, если бы человек вел такую беспутную жизнь, какой жил ее отец, и не заплатил за это сполна. И, однако, сегодня он показался ей таким старым и немощным, что у нее сжалось сердце. Захотелось подбежать и поддержать его под руку. Наверняка отец отшатнулся бы от такого пылкого проявления чувств.

– Ты была похожа на солнечный лучик, – начал он, слегка откашлявшись. – И всегда старалась всем угодить! Радовалась даже самой малой толике внимания. Ты никогда не обижалась на меня. Даже если я злился и обижал тебя. Наверное, поэтому…

Он замолчал.

– Что поэтому? – тихо спросила Роза.

– Поэтому я так легко расстался с тобой. Я был просто уверен, что ты простишь меня, как всегда.

Роза нервно сглотнула, вспомнив, как сидит на нижней ступеньке лестницы, а отец нежно целует ее в лоб. Прощальный поцелуй!

– Трудно простить человека, когда его нет рядом, – ответила она после короткой паузы.

– Тогда я об этом не подумал.

– Одного не могу понять! – Роза тряхнула головой и посмотрела отцу в глаза. – Наверное, поэтому стоит мне начать думать о прошлом, и оно тут же рассыпается вдребезги. Ты ушел, и все! Больше ничего! Ни телефонного звонка, ни письма… ничего! Ни после смерти мамы, ни потом. Никогда, папа! Разумеется, мне приятно видеть тебя сегодня, смотреть, как ты работаешь, наблюдать за вами с Мэдди. Все это мне очень нравится. Странно звучит, но это так. Но потом я вдруг вспоминаю… и снова не могу переступить через себя. Не могу забыть, что ты, по существу, бросил меня, бросил одну в целом свете и навсегда. Но почему?

Джон посмотрел на нее долгим немигающим взглядом, а потом все тело его как-то сразу сморщилось и обмякло и он безвольно опустился на стул.

– Мне не было до тебя дела, Роза! – сказал он, и странная бледность разлилась по его лицу, на котором мгновенно отразилась вся гамма его внутренних переживаний. – Да, мне было наплевать и на тебя, и на твою мать. И даже на Тильду, которая стала причиной моего ухода из семьи. Но никакая это не причина. Всего лишь предлог, предлог, чтобы скрыть истинные мотивы.

– И каковы же были эти мотивы? – через силу спросила Роза.