Моя дорогая

Им пока нечего делить, у них обоих не так много совместных воспоминаний. Да, много хорошего было, но не настолько много, чтобы, потеряв все это, рыдать безутешно. Раны при расставании, если его не откладывать, прорастая друг в друга плотью и кровью, окажутся минимальными и заживут быстро и легко.

В сущности, Филипп даже предложения Наде не делал. Она ему никто, и он ей тоже – никто. Короткая летняя влюбленность. Если они расстанутся вот прямо сейчас, то все забудется с наступлением осени.

Грустно, что Филиппа рядом уже не будет, но зато не будет и Лоры с Лукой, а также импозантного паразита Петра Васильевича.

Свобода. Покой.

Да, в общем, и Ольга Наде тоже не особо нужна, если подумать. Достаточно любимой работы, солнца, неба над головой. Теплого душа. Привычного кофе и стаканчика йогурта с утра. Старого парка, прогулок по его аллеям – в разные времена года. И любимой музыки в наушниках…

«Ну надо же, до чего я тут додумалась! – Надя почувствовала, как, несмотря на летний день, по спине бегут мурашки. – Бред какой-то. Софистика! Или… или это и есть та самая истина, которая вдруг открылась мне? Может, и правда надо расстаться с Филиппом? Не встречаться с ним, перестать отвечать на звонки. А если он – случайно или неслучайно – столкнется со мной в городе, надо сделать вид, что не узнала его. Отвернуться и уйти прочь! И пусть думает, что хочет. Ничего, переживет!»

* * *

Смена уже подошла к концу, водитель, после того как Филипп с Усольцевой вернулись в машину с последнего вызова (приступ гипертонии у бабули купировали, оставили дома с нормализовавшимся давлением), развернулся и поехал в сторону подстанции.

– Приду домой, и сразу спа-ать… – мечтательно произнесла Усольцева. – Даже есть не хочу!

Машина дернулась, потом остановилась.

– Так, а чего не едем? – всполошилась Усольцева.

– Пробка, – сообщил водитель. – И здоровущая какая! Сейчас узнаю.

Водитель ушел, вернулся минуты через две, сел обратно на свое место:

– Короче, братцы, дело швах! Там грузовик наполовину под землю провалился. Песок в кузове, многотонная махина. Нет, нет, все живы, слава богу… Но грузовик зато всю улицу намертво перегородил. Уже едут службы его вытаскивать, но когда приедут, когда вытащат, никто не знает, там спасатели тоже в пробке стоят, судя по всему. И все окрест – тоже встало.

– Да, это надолго! – огорчилась Усольцева. – Не повезло. Слушай, Филя, пошли пешком, чего ждать, смена все равно закончена. Эта пробка может до вечера растянуться.

– Ладно, ты иди, если хочешь, а я подожду, – отмахнулся Филипп, откинулся назад в кресле, закрыл глаза.

– Вот мужики, в любой ситуации могут заснуть. Раз-два-три – и уже дрыхнут без задних ног. Нет, мне нужна чистая постелька, тишина, шторки чтобы задернуты… Ну все, побежала я.

– Пока, до встречи! – пробормотал Филипп и погрузился в дрему.

Сколько прошло времени – он не понял, возможно минут пять… Или больше? Рация вдруг ожила:

– Сто одиннадцатая бригада, вы где сейчас?

Мысленно выругавшись, Филипп разлепил глаза, взял в руки рацию:

– Але, мы уже закончили смену, между прочим. В пробке мы, намертво стоим.

– Это все там, на проспекте? Филипп, ты? Выручай, голубчик! – умоляюще произнесла диспетчер.

– Что там?

– Роженица, в банке рядом. Спецбригада доехать не успевает, вертолет там тоже сажать некуда, а помощь срочно нужна.

– В какой банке? – опешил Филипп. Сон вдруг как рукой сняло.

– Да в первый попавшийся банк зашла – когда схватки прям на улице начались. Ты быстрее всех туда попасть сможешь!

– Ладно, диктуйте адрес… Только я один, учтите, фельдшер давно ушла.

– Ну что поделать, милый, спасай!

Узнав адрес, Филипп захватил с собой набор для рожениц, еще кое-что из необходимого и вышел из машины. Огляделся. Вся улица – стояла.

Нужный дом действительно находился совсем рядом – и минуты не прошагал.

Филипп зашел в банк, к нему сразу бросились девушки-операционистки:

– Вы врач? Ну наконец-то!.. У нас тут женщина рожает, сюда, в конце коридора…

В отдельной комнате на белом кожаном диване лежала молодая женщина. Она держала руками огромный живот, глаза были зажмурены, по вискам текли слезы, нижняя губа закушена, грудь судорожно вздымалась. Филипп в своей жизни лишь два раза принимал роды. Обычно этим занимались специализированные бригады, но, разумеется, в общих чертах он был в курсе того, что надо делать. Разумеется, в том случае, если роды предстояли обычные, без осложнений.

Осторожно положил женщине руку на плечо:

– Все хорошо, милая. Дыши спокойно, пожалуйста.

– Доктор… – Она раскрыла глаза – влажные, блестящие, полные ужаса. – Мне страшно.

– Дыши спокойно. Как тебя зовут?

– Лиза…

– Лиза, успокойся. Все хорошо. Сейчас посмотрим, как там наш малыш поживает…

– Еще три недели оставалось до срока… Я думала, обойдется, пошла на почту за посылкой, а тут началось. Я дура, да? Надо было дома сидеть!

– Кто знал, милая, не вини себя.

– Если с ребенком что-то случится, то это только я буду виновата…

– Да все хорошо! – улыбнулся Филипп. – Пока не тужься, рано.