Моя душа темнеет

Это было странно – стоять посреди комнаты Мехмеда и охранять его, пока он спал. Он умолял ее лечь с ним в постель, поддразнивал ее и флиртовал, но Лада напомнила ему о том, что она – единственное, что стоит между ним и ножом во мраке.

И что если он не замолчит и не уснет, то этим ножом воспользуется она.

Нести дежурство в его спальне было неудобно, как и наблюдать за ним во время коронации. Мехмед был здесь, рядом, но каким же он был далеким! Недостижимым. Его лицо во время сна, как и во время коронации, было чужим.

Только это и удерживало Ладу в течение самых долгих и одиноких ночных часов от того, чтобы не разбудить его – просто чтобы посмотреть, как изменится его взгляд, когда он увидит ее, как его губы станут выговаривать слова и озвучивать желания. Она любила ту, кем являлась, когда он смотрел на нее, желал ее. Но она ему не далась. И теперь, когда ее собственный сон был так близко, она с досадой обнаружила, что перед дверью в ее комнату стоит какая-то женщина.

– Лада? – Круглое лицо женщины было приветливо-сладким, как слива, как и ее губы. Ее глазам, слишком большим и водянистым, не доставало энергии и силы.

– Что?

– Это… это я. Назира.

Лада нахмурилась. Ее мозг отказывался соображать. Женщина выглядела знакомой.

– На свадьбе Мехмеда я танцевала с Раду.

– Все танцевали с Раду.

Девушка рассмеялась. Это вышло у нее так легко, как будто это был просто рефлекс мышц, которого Лада была лишена.

– Да, это верно. Раду обо мне не упоминал?

В глазах Лады мелькнула красная вспышка, все ее мускулы напряглись. Что это – какая-то проверка? Ловушка? Кто-то узнал о чувствах Раду к Мехмеду? Если про это пронюхает Халил, то попытается использовать себе во благо. Лада так просто брата не предаст.

– Раду и я редко разговариваем. Мы оба очень заняты.

– О, простите. Однако вы наверняка знакомы с моим братом, Кумалом.

Лада поняла, кто перед ней, и окончательно проснулась. Она никогда не обращала внимания на женщин, бесцельно слоняющихся при дворе, но Кумала она помнила. Кумала, вора душ. Мужчину, который доставил Раду к самому сердцу мусульманского бога.

– Я его знаю.

Видимо, не заметив озлобленности в голосе Лады, Назира улыбнулась.

– Судя по всему, Раду с вами еще об этом не говорил, но мы… мы завтра женимся.

– Вы завтра что?

– Мы решили совсем недавно, и нам захотелось пожениться быстро, без суеты. У нас так много других важных дел, и Раду должен помогать Мехмеду.

Лада пошатнулась, как будто спешилась после долгой прогулки верхом, и земля продолжала под ней колебаться.

– Он женится на тебе.

– Мы не стремимся соблюсти все традиции, но сегодняшний день я хотела бы провести в купальнях с моей кузиной и тетей. И с вами, разумеется. Вы – его единственный член семьи. – Выражение смущения и ужаса на лице Лады она ошибочно приняла за невысказанный вопрос о ванных. – Таков обычай – проводить день перед свадьбой в купальнях. Раду зарезервировал для нас одну из дворцовых купален, так что нас никто не побеспокоит. И я надеялась, что, раз уж мы станем сестрами, вы к нам присоединитесь.

Что это была за женщина? Вначале ее брат передал душу Раду чужому богу, а теперь, когда Раду стал ухом султана, она налетела на него, чтобы жениться? Лада знала, что Раду ее не любит, и подозревала, что ее брат неспособен любить никого кроме Мехмеда. Зачем же он согласился на этот брак? Неужели у них есть над ним какая-то власть, неужели они его шантажируют?

Если с помощью Раду Назира надеялась подобраться к Мехмеду, Ладе потребуется как можно больше информации. Она будет работать утонченно, как Раду. Он был не единственным, кто мог играть в эту игру. Она заскрипела зубами и притворно улыбнулась:

– Дай мне пару минут, чтобы переодеться.

***

Лада следовала за Назирой по аллее, над которой аркой изгибались темно-зеленые виноградные лозы, блестящие и невосприимчивые к первым зимним заморозкам. Она ни разу не бывала в купальнях, предпочитая мыться в интимной обстановке, а не проводить время в компании других женщин. Снаружи здание выглядело простым, даже аскетичным. Но как только они зашли внутрь, перед ними открылся новый мир. Повторяющийся цветочный мотив выкрашенных вручную изразцов поднимался по стенам к потолку в ярко-красных и желтых тонах, с темно-синими акцентами.

Высоко расположенные окна впускали свет, который прорезывал пар, клубами висевший в воздухе. Назира радостно поприветствовала нескольких женщин, они обменялись поцелуями. Кажется, все были очень рады и удивлены, отмечая, с какой скоростью совершилась помолвка и как повезло Назире, заполучившей самого красивого мужчину в Эдирне.

Ладе стало интересно, что разобьется первым – ее череп или изразцовые плитки, если она начнет биться о них головой.

Ее улыбка по ощущениям напоминала агонию.