Читаем Моя эпоха (СИ) полностью

Моя эпоха (СИ)

Просто жить - этого слишком мало. Надо еще радоваться жизни, изучать ее, а главное - болеть болью всех людей и громко кричать об этом. Эпоха навязывает автору определенные переживания, сформировавшие его мироощущение. Оно довольно трагично и контрастно. Ну что за век! Всё в черно-белом цвете... Автор видит всё в мрачных тонах, ощущает в себе невозможность гармонического развития. Что ж, в наше время каждый имеет право на свою точку зрения. Главное, чтобы кроме эмоционального накала присутствовала и яркая изобразительная мощь.  

Влад Снегирев

Поэзия / Стихи и поэзия18+

Моя эпоха


В прошлом осталось былое величье.

Что происходит? Бездонные дыры

всех поглощают, забыв о приличье.

Нет никого. Так уходят кумиры,

мятым плащом закрывая обличье.


Новые лица и новые звуки.

Будни и беды – синоним единства.

И, без сомненья, победы науки,

буйство стихий и маразмы бесчинства.

В общем – эпоха удушья и скуки.


Я с ней на ты, потому что я болен

так же, как страны, и люди, и звери.

Лозунг "свобода" давно замусолен,

а в чудеса уже можно не верить.

Только дурак настоящим доволен.


Что то не так, только жить все же надо.

Противогаз – верный способ защиты.

Нет, мне не нужно ни рая, ни ада.

Лучше всего – притвориться убитым

и переждать все движения стада.


2012


Мы живем на великом разломе


Мы живем на великом разломе,

На изгибе, на стыке времен.

Нет хозяев в запущенном доме.

Нету веянья гордых знамен.


Старики, прожив долго и трудно,

Постепенно ушли на покой.

Жизнь идет, только вяло и скудно,

Запинаясь над каждой строкой.


Молодые еще не окрепли

И не выбрали правильный путь,

Изумляют лишь краткостью реплик

И вперед не готовы шагнуть.


Восхваляя лишь сладость мгновений,

Мы забыли значение слов.

Не родился таинственный гений,

Что страдать и молиться готов.


Мельтешат безразличные лица

В веренице стремительных дней.

Вновь белеет пустая страница

В ожидании новых идей.


Но я жду и смотрю терпеливо

На безумную пляску огня.

Вечность, вечность – не будь так ленива,

Ну, обрадуй хоть чем-то меня.


2010


С каждым днем все ветер холоднее


С каждым днем все ветер холоднее,

Все длиннее кажется мне ночь.

Может быть, я скоро заболею

И никто не сможет мне помочь.


На полях никто уже не пашет,

Как на море, – волнами ковыль.

Закатилось где–то солнце наше

И надежды превратились в пыль.


Что ж теперь в деревне остается,

В тишине заброшенных садов?

Жизнь прошла – а счастье не вернется.

Видно, много нажито грехов.


И теперь за все в ответе снова

Те, кто знал, что радость – лишь в труде,

Для кого земля была сурова,

Но любимей не было нигде.


Этот край, – заброшенный и дикий

Снова снится мне и я клянусь:

Тем, кто предал свой народ великий

Не прощу, как не простит и Русь.


2010


Мы шли бесконечной дорогой


Мы шли бесконечной дорогой

И даль была ясна, чиста.

А кормщик – заботливый, строгий

Нас бил, не жалея кнута.


Мы верили – счастье настанет,

Войдем мы в сияющий храм,

И солнце заблещет в тумане,

И небо откроется нам.


Но время сыграло иначе

И все оказалось лишь сном.

Душа одинокая плачет,

Не в силах забыть о былом;


Забыть о годах тех спокойных,

Когда каждый был мне как брат, –

Сплоченные в горе и войнах

Герои заводов и шахт,


Строители жизни прекрасной,

В которой нам жить не пришлось.

Растрачены силы напрасно,

Остались лишь горечь и злость.


2010


Нас много – юных и наивных


Нас много – юных и наивных

И не испорченных пока,

Еще кружимся в звуках дивных,

А если любим – на века.


Еще не огрубели руки,

На сердце камень не несем,

Не подрастают наши внуки,

Все оставляем на потом.


Еще в глазах сияет счастье,

А жизнь большая впереди.

И, не столкнувшись с силой власти,

Мы состраданью не чужды.


Еще нам кажется, что будут

Мгновенья счастья на земле…

Но очень скоро нас разбудят,

Уже патрон готов в стволе.


2009


Беспокойная юность моя


Беспокойная юность моя,

Ты куда так несешься галопом,

Словно воды лесного ручья –

В неизвестность, к болотам и топям?


Ты зачем, словно клен на ветру,

Что-то шепчешь так тихо, невнятно?

Ты в какую играешь игру?

Ночь ясна, только жизнь непонятна.


Почему в небе звезды дрожат,

Так усыпало небо сегодня.

Я бы рад оглянуться назад,

Только черное нынче не модно.


И идет за главою глава,

Слов нелепость, беспечность рассказа.

Я еще не везде побывал,

Потому не закончена фраза.


2009


Ведь только люди говорят


Ведь только люди говорят,

Что в этой жизни нету счастья.

А годы птицами летят

И все мы слуги чьей-то власти.


Кто служит длинному рублю,

А кто покорен узкой юбке,

Кто губит молодость свою

В стакане или просто в рюмке.


Мы все рабы, – рабы вещей,

Обречены дышать враждою.

И плесень, гниль с души своей

Слезами я уже не смою.


И все нам кажется порой,

Что мы свободны от желаний.

Какой же страшною ценой

Мы подошли к последней грани.


Мой век духовной слепоты,

Прости бездумных и заблудших,

Позволь нам веру обрести,

Вдохни смиренье в наши души.


2009


Котомка, посох и душа


Котомка, посох и душа -

И это все мое богатство,

Зато не надо унижаться.

Как жизнь такая хороша!


Не надо преданно в глаза

Смотреть начальству никакому,

Не быть рабом машине, дому

И не давить на тормоза;


Плевать часами в потолок

И не иметь заветной цели,

Не видеть лиц чужих в прицеле

И не копить богатство впрок.


И пусть никто мне на мозги

Не будет капать с наслажденьем.

А то, что дорого другим,

Утратит всякое значенье.


И это есть тот верный путь,

Что даст мне полную свободу.

Я больше не хочу тонуть,

Беспомощно глотая воду.


2009


Прощай, Россия


Прощай Россия соц. модели

И здравствуй новая страна!

Как проститутка на панели

Ты только доллару верна.


И все величие былое

Развеял ветер по полям.

Как можно пережить такое?

Как жар и пламя дать углям?


Перейти на страницу:

Похожие книги

Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия
Движение литературы. Том I
Движение литературы. Том I

В двухтомнике представлен литературно-критический анализ движения отечественной поэзии и прозы последних четырех десятилетий в постоянном сопоставлении и соотнесении с тенденциями и с классическими именами XIX – первой половины XX в., в числе которых для автора оказались определяющими или особо значимыми Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский, Вл. Соловьев, Случевский, Блок, Платонов и Заболоцкий, – мысли о тех или иных гранях их творчества вылились в самостоятельные изыскания.Среди литераторов-современников в кругозоре автора центральное положение занимают прозаики Андрей Битов и Владимир Макании, поэты Александр Кушнер и Олег Чухонцев.В посвященных современности главах обобщающего характера немало места уделено жесткой литературной полемике.Последние два раздела второго тома отражают устойчивый интерес автора к воплощению социально-идеологических тем в специфических литературных жанрах (раздел «Идеологический роман»), а также к современному состоянию филологической науки и стиховедения (раздел «Филология и филологи»).

Ирина Бенционовна Роднянская

Критика / Литературоведение / Поэзия / Языкознание / Стихи и поэзия