Моя фронтовая лыжня

Все относительно. С сожалением вспоминаю прошедшие дни моего старшинства. На складах выдавали полную норму, случалось, даже перепадала добавка. А я мысленно жаловался на свою судьбу: до чего же тяжела доля ротного старшины!

Теперь-то понимаю, в какое благодатное время начал свое старшинство. Настоящие трудности начались с того дня, когда суточный паек на роту поместился в моем вещмешке и я понес его один, без помощи Мусы и Романа.

Пока что лыжбатовцы держатся, в уныние не впадают. Потуже затягивают ремни и надеются на лучшие дни. Кое-кто пытается даже шутить — как в добрые прежние времена.

— И будем мы пить росу божию, будем питаться диким медом и акридами! — нарочито патетическим тоном говорит Философ, принимая свою порцию коричневато-темных сухарей.

— Дикий мед — это совсем не худо! — отзывается Нургалиев. — А вот акрид не приходилось едать. Это вроде шанег, что ли?

— Какие там шаньги! В Евангелии сказано, будто Иоанн Креститель, пребывая в пустыне, никакой другой свежатины, кроме саранчи, не имел.

— Нет уж! Коли наш старшина этих самых акрид, раздобудет, так я свою порцию тебе задаром отдам. Такая свежатина не по мне!

Я смотрю на своих «деток», и мне почему-то больше всех жаль самого рослого, самого крепкого из них — Авенира. Пока с продуктами было более или менее благополучно, он получал двойную порцию. И никаких нареканий по этому поводу не было. А как быть сейчас? Давать великану двойную порцию сухарей? Но сейчас ситуация не та. Стиснув зубы, ребята пока держатся. Но нервы у них на пределе. Давать Авениру лишние сухари можно только за счет его товарищей. Но, быть может, при изменившейся обстановке отдельные лыжбатовцы на особое положение Авенира будут реагировать иначе? А сам я имею моральное право делать такие исключения? Надо посоветоваться с Гилевым и Фуниным.

Однако вопрос о дополнительном пайке для Авенира отпал сам собой. Когда я дипломатически завел с ним разговор на эту тему, он наотрез отказался от каких бы то ни было добавок.

— Лишний сухарь меня не спасет, — угрюмо сказал великан. — Он станет глодать изнутри сильней, чем сейчас гложет голод. И буду думать, что все ребята глядят на меня с упреком и про себя называют объедалой…

Время года такое, что в лесу поживиться как будто нечем. Боровая дичь и звери перекочевали куда-то подальше от войны. Но солдаты все же находят кой-какую приправу к сухарям.

Богаты новгородские болота клюквой, которую лыжбатовцы прозвали «волховским виноградом». В стволах берез, особенно тех, что растут на южных окраинах полян, уже начал циркулировать сок. Это — «волховское шампанское». Пока что оно только лениво капает, но в ближайшее время, как и положено шампанскому, хлынет под напором и станет заметным подспорьем.

Чтобы собирать клюкву, ничего, кроме женского терпения, не надо. А добыча березового сока дело посложнее. Требуются, хотя и совсем простенькие, инструменты, приходится овладеть немудреной технологией. Но для таких бывалых ребят, как наши лыжбатовцы, все это пустяки.

В ротах и в хозвзводе появились самодельные сверла типа «перо» и долота. Умельцы-ложкари вырезают из податливой липы и осины сточные желобки. А из бузины, оказалось, очень просто делать сточные трубки. Ватная сердцевина легко выталкивается ивовым прутиком.

Тяжко лыжбатовцам и без курева. Если бы добрый кудесник предложил сейчас каждому на выбор — буханку хлеба или пачку махорки, то многие предпочли бы махорку. А поскольку добрых кудесников мы не встречаем, в ход идут всевозможные заменители, оставшиеся с прошлого лета: вереск и папоротник, мох и брусничник, камыш и чернобыл… В большой цене у табакуров древесные листья, которые не опали в положенный срок, «прикипели» к ветвям и продержались до весны. От смешивания суррогатов в разных пропорциях получаются различные сорта «волховской махорки».

Однако вдвойне туго приходится тем, у кого на попечении кони. У кавалеристов-гусевцев их тысячи, у пехотинцев — сотни, у артиллеристов — десятки, у лыжников — единицы… Но сколько бы их ни было, они живые существа и хотят есть. А овса и прессованного сена нет.

Частичный выход из положения нашли гусевцы. Они берут большую железную бочку из-под солярки, хорошенько вываривают ее, чтобы не осталось неприятного запаха. Затем в этой посудине кипятят воду и распаривают в ней тонкие веточки березы и некоторых других лиственных деревьев.

Таким варевом кормит своего Шайтана старшина Комаров и комбатовского Орлика — связной Костя Жирнов.

Выручил Муса.

Комбат вызвал в штаб на совещание командиров рот и политруков, ротных старшин и старшину хозвзвода… Разговор предстоит на самую злободневную тему: чем кормить или хотя бы подкармливать лыжбатовцев, чтобы они не превратились в беспомощных дистрофиков? В скромной штабной землянке тесно и душно, расселись у входа снаружи на самодельных табуретках и неподатливых дровяных чурках, с которыми не справился топор вестового.

Совещание началось очень нервозно.