Моя фронтовая лыжня

— В дивизии мне сказали, — начал комбат, — у нас ничего нет и в ближайшее время не будет. Изыскивайте ресурсы у себя на месте. Вот я и нашел… Эй, Костя, подавай сюда наш ресурс!

Спустя минуту показался комбатовский ординарец, он вел под уздцы Орлика. Костя смотрел на нас с немой мольбой и тайной надеждой. Будто судьбу Орлика нам предстояло решить общим голосованием. Или он еще надеялся, что комбат только погорячился и отменит свое решение. Но, увы, надежда эта не оправдалась.

— Так вот… — дрогнувшим голосом сказал комбат. — Сдаю Орлика в общий котел. Кто из вас возьмет на себя это дело?

Сразу никто не отозвался. Мы все прекрасно понимали, чего стоило комбату пойти на такой шаг. Своего красавца он с большим трудом заполучил еще в запасном полку. В честь любимого коня полководца Котовского назвал его Орликом. Пока мы добирались от Малой Вишеры до Ольховки, гусевские командиры различных рангов не раз пытались выцыганить Орлика. Предлагали взамен великолепных жеребцов — и вороных, и гнедых, и буланых, и всяких прочих мастей. Вдобавок сулили солидную доплату. Но наш комбат не поддавался никаким соблазнам.

— Не уговаривайте, ничего не получится! — отваживал он претендентов на Орлика. — Командиру лыжного батальона положен именно белый конь. Любая иная масть будет демаскировать меня на фоне лыжников. Да и привык я к своему Орлику, он для меня как родной…

Глядя теперь на комбатовского любимца, я почему-то вспомнил эпизод из «Капитанской дочки»: Петр Гринев наблюдал, как на великолепном белом коне киргизской породы гарцевал в степи Пугачев…

— Так кто же возьмется? — нетерпеливо переспросил комбат. — Или, думаете, я сам пущу Орлику в ухо пулю и стану свежевать его тушу?!

— Товарищ гвардии капитан! — попросил я слова, — У нас в третьей роте есть татарин Муса Нургалиев. Он рассказывал, что у них в деревне забивать коней на мясо — самое обычное дело. Нургалиеву приходилось это делать много раз…

— Так и порешим! — с облегчением воскликнул комбат. — Костя! Гони Орлика в третью роту, разыщи Нургалиева и передай мой приказ. Обожди там, пока все будет готово. Примерно учтите, сколько чего получится, и мы тут в штабе распределим между подразделениями. И никаких неучтенных отходов! Все печенки-селезенки, все съедобное должно в ход пойти…

Орлик посматривал своими умными глазами то на комбата, то на Костю, то на нас. И вопросительно прядал ушами. Будто пытался разгадать: почему он вдруг оказался в центре общего внимания?

Комбат устало поднялся с табуретки, подошел к Орлику, потрепал его рукой по шее, расправил гриву, откинув назад челку, заглянул в глаза.

— Прощай, боевой друг! — с необычной хрипотой в голосе сказал он. — И прости меня… Понимаешь, брат, иного выхода нет. Ты тоже солдат… А солдату, когда надо, приходится отдавать свою жизнь ради боевых товарищей…

— А теперь — побыстрей отсюда! — уже совсем иным голосом, почти сердито приказал комбат ординарцу, будто тот замешкался по своей вине. И с какой-то отчаянной решимостью напутственно махнул рукой в сторону переднего края.

Скоро комбат сумел взять себя в руки, и совещание вошло в более спокойное, деловое русло.

Оказалось, есть кой-какие ресурсы и помимо Орлика. Договорились, что надо всячески расширять добычу березового сока. Нас, старшин, комбат обязал наладить контакты с артиллеристами и танкистами: им в своих мастерских ничего не стоит изготовить сверла или хотя бы долбежные стержни.

В обязательном порядке надо организовать подвоз из ближайших колодцев хорошей воды. Частично на Шайтане, остальное — «солдатской тягой». Надо стараться, чтобы в котел шла только колодезная вода. На ней же готовить хвойный отвар. Это и напиток, и обязательное противоцинготное средство.

Наконец, самое главное: надо энергично заняться поиском лошадиных туш. Их особенно много по обочинам тех дорог, по которым двигались конники генерала Гусева. Лошадей, раненных во время бомбежек, артиллерийских и минометных обстрелов, поломавших ноги на обледеневших лежневках, кавалеристы пристреливали и оттаскивали в стороны. Расчищая во время снежных заносов дороги, солдаты сваливали снег направо-налево. И попутно хоронили павших коней. Росту придорожных снежных валов способствовали поземки и метели. Так образовались естественные ледники, хранящие до поры до времени запасы конины. Там, где леса погуще, они еще сохранились. Только не надо зевать. Таких догадливых, как мы, в «Любанской бутыли» сейчас многие тысячи…

Когда я вернулся в роту, Муса уже заканчивал разделку туши. Он не подвел меня, с задачей справился. И как будто без особых переживаний. Во всяком случае, внешне это ни в чем не проявлялось. А вот Костя отсиживался в дальней землянке. Говорили, некоторое время лежал даже на нарах, плотно прикрыв голову ватником. Чтобы не слышать рокового выстрела.