Моя идеальная

— Рёбра за это время должны срастись достаточно, чтобы я смогла выдержать свадебную церемонию. Нога тоже затянется. Синяки пройдут. Я хочу, Артём, наконец назвать тебя своим мужем. Я хочу, чтобы у нас была настоящая семья, любимый.

— И дети? — вырываю сипом, потому что всего несколько часов назад думал о том же самом.

Ну вот, блядь, как она это делает? Мысли читает? Или прямо в сердце смотрит? Наверное, она никогда не перестанет удивлять своей способностью видеть меня насквозь.

— Конечно, родной. Настоящая семья. Большая. — улыбается, утыкаясь своим лбом в мой.

— Насколько большая, малыш?

— Думаю, на десяти детишках можно будет тормознуть.

Роняю челюсть от такого заявления, а Егор с Тохой начинают хохотать следом за Настей. И я тоже смеюсь. Искренне. Открыто. Счастливо.

— Ведьма! — выбиваю с теми же эмоциями, когда её смех стихает. — Так сколько?

— Девять? — снова заливается смехом моя девочка.

— Хоть двадцать девять, хоть сто девять. — я на всё готов, чтобы только слышать её смех и видеть счастливую улыбку на пухлых губах и огонь в зелёных глазах.

— На свадьбу хоть позовёте? — рассекает брат, продолжая тянуть лыбу.

— Конечно, позовём. Как только назначим новую дату. — отвечает за меня любимая.

Блядь, поверить не могу, что мои мечты сбываются одна за другой. Я, наконец, женюсь на идеальной девочке, и даже Армагеддон не сможет меня остановить. На моей свадьбе будет единственный родной по крови человек, который у меня есть. Отец не в счёт. Кровь одна. Родство только на бумаге. И любимая тоже хочет семью. Настоящую. И похеру, сколько нам лет и как долго мы вместе.

— Я так сильно люблю тебя, Настя. — признаюсь, наверное, уже в миллионный раз, но мне всё мало.

— Я тоже люблю тебя, Тёма, Тёмочка, Артём. — тянет нараспев, улыбаясь до ушей.

— Значит, двусторонне?

Блядь, кажется, что эти слова были сказаны в прошлой жизни. В той, в которой я боялся любить и доверять. В той, в которой Настя сомневалась и не верила, что между нами всё взаправду.

— Конечно же, двусторонне, Тёма! Всегда. Везде. Во всём. Двусторонне!

Еду в магазин и покупаю Насте тёплые, но свободные шмотки, чтобы смогла провести около пяти часов в машине без дискомфорта. Оставлять её даже на час слишком сложно. Всё ещё одурь долбит, что я вернусь, а её нет. Блядь, не дурак же и понимаю, что никуда не денется. От одной фобии я избавился, но, видимо, это место пустовать просто не может, потому что его сразу же занимает другая, ещё более ярая. Кажись, мне всё же придётся показаться мозгоправу, просто потому, что я, сука, не знаю, как с этой хернёй жить.

Хотя есть способ действеннее. Как только плюну на могилу Должанского, смогу избавиться от этого дерьма и не трястись от страха, что моей любимой девочке что-то угрожает. Хочется, конечно, верить, что эта мразь в нашей жизни больше не появится, но я, мать вашу, уверен, что это не так. Что-то мне подсказывает, что мы с Настей не сможем жить спокойно, пока он не исчезнет с лица земли.

Задерживаюсь у подъезда, докуривая очередную сигарету.

Блядь, точно пора бросать, пока эта херень меня не прикончила. Даю себе слово, что с завтрашнего дня сбавлю обороты. Ради Насти. Всё ради неё.

Входя в квартиру, аж отшатываюсь от неожиданности, когда любимая на шею бросается. Первая мысль, конечно, что что-то произошло.

Скидываю её руки и заглядываю в глаза, но ни страха, ни другого негатива там нет, поэтому отпускаю облегчённый выдох и позволяю усмешке коснуться губ.

— Ты под дверью караулила?

— Неа. В туалет шла и услышала, как открывается дверь. — улыбается моя девочка, обнимая за торс одной рукой.

— А если бы это была девушка Егора? — смеюсь, скидывая обувь и вручая ей пакет со шмотками. — Только не убей меня, когда увидишь, что я тебе купил.

— Тёмааа? — тянет, подтягивая вверх одну бровь. — Что там?

— Свободная одежда, чтобы не передавливать бедро и рёбра.

Настя тяжело выдыхает и толкает:

— Ладно. И не в таком виде ходила.

Целую и иду на кухню, пока она переодевается, вспоминая, как Настя шастала по торговому центру в моих тряпках, как в одном лифоне перед половиной академки красовалась, или как после вечеринки в моей футболке домой возвращалась.

— Уверен, что хочешь ночью ехать? — высекает Егор, едва замечая меня.

— Да, братишка. Лучше сразу вернуться. — бросаю взгляд на Антона и чуть не захлёбываюсь смехом от его обречённого выражения лица. Он прижимает пальцы к вискам и растирает круговыми движениями. — А я предупреждал, Тоха, чтобы ты не нажирался.

— Отвали, Север. И без тебя хуёво. — брякает уныло, вызывая у меня новую волну ржача.

— Точно с нами не поедешь?

Спрашивал его об этом и раньше, но он напрочь отказался. Вдруг изменил решение?

— Завтра сам на тачке вернусь.

Пожимаю плечами и записываю Егору свои цифры, адрес проживания и академии.

Договариваемся о том, что больше связь не потеряем. Хватит уже. И так слишком дохера времени потрачено.

Уже на пороге, обнимая брата, бомблю ему в ухо:

— Долбоёбом не будь, брат. Когда ничего серьёзного, за девчонкой не срываются. И уж тем более не парятся так сильно.

— Херень это. — рявкает, зубы сжимая.