Моя идеальная

И я смеюсь в ответ. Облегчение врывается внутрь ураганным ветром и сносит к херам всю хрень, что до этого не давала дышать. Нападаю на её губы и медленно подаюсь назад, почти полностью выходя, и с силой возвращаюсь в манящие горячие глубины. На третьем толчке дохожу до упора. Яйца со шлепком ударяются об её задницу, и я кайфую от того, что наконец, загнал в неё по самое основание.

Любимая стонет и выгибает поясницу, шкрябая спину. Но мне и этого, сука, мало.

— Закинь ноги мне на спину. — командую, подхватывая под коленом.

Девушка тут же выполняет просьбу, и я с зубным скрежетом начинаю медленно раскачиваться, то выскальзывая из неё, то быстро возвращаясь обратно. Ритм не меняю не только потому, что уже приближаюсь к развязке, но и потому, что хочу доставить своей девушке удовольствие и растянуть этот момент охуенного единения. Проталкиваю руку между нашими телами и, нащупывая клитор, с силой сжимаю его. Кружу по мокрой жемчужине пальцами, не переставая вбиваться в разгорячённое, покрытое бисеринками пота тело.

— Быстрее, Тёма… Быстрее… — хрипит Миронова и крепче сжимает ноги на пояснице, подрывая бёдра навстречу при каждом толчке.

— Насть, — сиплю. Горло сжимает спазмом. — тебе не больно?

— Мне будет больно, если… — разбивается стоном на очередном выпаде. — Если ты и дальше будешь меня мучать. Быстрее, любимый, пожалуйста. Я не рассыплюсь.

Ой, зря она это сказала. Поводок спущен. Цепи разорваны. Контроль на хуй. Мозги в отключку. Самоконтроль к чертям. Пускаюсь в пляс.

Вдалбливаюсь в неё со всей, сука, силой и голодом, желанием и похотью. Вбиваю член по самое не хочу, звонко хлопая поджавшимися яйцами по ягодицам. Настя отвечает с неменьшей жадностью, подмахивая задницей вверх на каждом моём выпаде. Царапает, кусает, скребёт, стонет, кричит и взрывается, когда жёстко оттягиваю пальцами клитор и достаю до самых глубин её естества.

— Артём! — разбивается криком, кончая.

Ощущаю, как сокращаются и пульсируют стенки её влагалища, крепче сжимая и обволакивая эрекцию. Стискиваю челюсти и с трудом делаю ещё несколько резких толчков и, выдёргивая член, заливаю спермой живот и бёдра. Падаю сверху и просто, сука, стараюсь дышать. Хотя эта функция мне, кажется, больше не доступна. Хватаю воздух короткими урывками, но он тут же вылетает обратно, отказываясь усваиваться в лёгких. Моя девочка тоже дышит только поверхностно. Немного приподнимаюсь на локтях, хотя руки так трусятся, что держаться запредельно сложно, и смотрю в лицо любимой девушки.

— Ты как? — выдавливаю сипло и, не выдержав веса собственного тела, падаю головой ей на грудь.

Мотор хуярит на космических скоростях, прошибая рёбра. Всё нутро трясётся. По всем мышцам мандраж. Жилы на разрыв. Кости в вату. В башке пустота. Перед глазами туман, но я собираю все остатки воли и сосредотачиваюсь на реакциях моей девочки.

— Как я, Тём? — шипит, периодически ухватывая кислород. Напрягаюсь до грани, хотя казалось, дальше некуда. Что нет так? Где накосячил? — Охуенно, любимый! — смеясь, добивает зеленоглазая ведьма и скользит ладонями по моей голове, распутывая пальцами слипшиеся от пота волосы.

— Я люблю тебя, родная. — выбиваю, подтягиваясь вверх и целуя её губы.

Самые вкусные. Самые сладкие. Самые любимые. Самые желанные.

— Я тоже люблю тебя, Тёмочка. — обрывается и грызёт губы. Замечаю алую каплю и слизываю языком. Запихиваю все воспоминания и последствия, связанные с этим вариантом имени в выгребную яму своей души. — Извини, Артём. Я помню, что ты ненавидишь, когда тебя так называют, просто вырвалось. Я так сильно тебя люблю что…

— Всё нормально, родная. — хрипло отзываюсь, оставляя несколько коротких поцелуев на её лице. — Я уже говорил, что от тебя приму всё, что угодно. Называй меня как хочешь.

— Но, Тёма…

Закончить фразу не даю, прижимаясь к её рту губами.

— Малыш, я уже говорил и буду повторять снова и снова. С тобой всё иначе. Я никогда никому не позволял называть меня любым вариантом имени, кроме Артёма, но от тебя я хочу слышать их все. Ты и так подняла со дна слишком многое, так что… скажи снова.

— Я люблю тебя, Тёма. Тёмочка. Артём. Мой любимый, мой родной, мой лучший, мой идеальный, мой самый-самый, Тёмочка. — тарабанит, не прекращая копошиться в моих волосах.

Принимаю. Всё принимаю. Никаких негативных эмоций больше нет, только одуряющее счастье.

— Насть, — выбиваю хриплым полушёпотом, — как ты себя чувствуешь?

Моя девочка замолкает, опускает ресницы и словно прислушивается к своим ощущениям. Поднимает веки, смотрит в глаза и толкается бёдрами навстречу члену, который упирается ей в ногу.

— Выше облаков, Тём.

Глава 15

Даже звёзды не горят так ярко, как её глаза