Моя идеальная

Мне стоило бы просто выйти из чёртовой палаты, пропитанной моим отчаянием, но вместо этого я подхожу обратно к постели и целую любимого человека с такой тоской и печалью, что он просто не мог её не почувствовать. И снова жестокая реальность разрывает меня на мясные ошмётки.

— Хорошо целуешься…Ангел.

Вылетаю в коридор быстрее доктора, пробегаю мимо друзей. Бегу до тех пор, пока не оказываюсь на улице. Колени подгибаются, я падаю на землю. Я кричу так громко, что с дерева срывается стайка воробьёв. Я реву так горько, что кровь пропитывается этой горечью, превращаясь в яд. Это отравляющее вещество разгоняется по всему организму, выжигая не только последние нервы, но и хрупкую нить надежды. Оно отравляет мою веру. Оно превращает мою любовь в смертельную для меня ловушку.

Бью кулаками и ладонями холодный бетон.

Чьи-то руки отрывают меня от земли. Чьи-то шаги отдаляют меня от любимого человека. Кто-то сажает меня в салон автомобиля. Чей-то голос просит меня успокоиться. Машина куда-то едет.

Я больше не бьюсь в истерике. Я вижу Антона на водительском сидении. Я вижу Вику сзади. Я вижу потёки крови на бежевой коже салона. Я слышу, как ребята стараются привести меня в чувство.

Чувство… Какое странное слово. Что значит чувство? Нюх, слух, обоняние… Они чувства. Они не исчезают просто так. Любовь, страх… Их тоже называют этим словом. Но почему их сейчас во мне нет?

Я кукла. Я всегда ей была. Только Артём Северов смог сделать из меня живое существо. Лучше бы я так и оставалась украшением для семьи, чтобы никогда не знакомиться со всеми этими чувствами. Они приносят с собой боль. Они заставляют нас страдать. Они выворачивают наши души. Они вырывают наши сердца.

Я не хочу чувствовать. Хотя бы не сегодня. Иначе я никогда не смогу подняться с колен. Слишком много событий. Слишком много эмоций. Слишком много ужасного сегодня произошло. Слишком для одного человека.

Отключаю в себе всё, только чтобы пережить этот адски-мучительный день.

Машина тормозит возле дома Северова, и я выпрыгиваю из неё, не оборачиваясь, направляюсь к подъезду.

— Насть, подожди. — кричит Вика.

Торможу чисто механически. Она подходит вместе с Антоном и обнимает меня. Выдерживаю этот контакт, потому что внутри ничего не осталось.

— Врач сказал, что эта амнезия может быть временной. — выдыхает подруга, отстраняясь и заглядывая мне в глаза.

— Может быть… — всё, что я слышу.

— Насть, Тёмыч не слабак и выгребет из этого. Хотя бы ради тебя. — глухо вставляет Арипов.

— Хорошо. — бросаю, входя в двери.

В квартире так же не позволяю себе ни одной эмоции. Не глядя по сторонам, не вдыхая пряный запах любимого, которым пропитано помещение, иду прямо в ванную. Срываю с себя одежду, ставлю стирку. Долгое время стою под горячими струями воды, наблюдая, как красновато-розовые потёки скатываются по моей коже. Стиральная машина оповещает об окончании цикла, а я продолжаю стоять без движения. Кажется, даже моё дыхание замирает, а воздух кругом застывает. Звуки сливаются в один затяжной писк.

Остервенело трясу головой, разбрызгивая потоки воды с волос. Смываю с себя кровь и тяжесть этого проклятого дня и выхожу из ванной. Не вытираясь и не заматываясь в полотенце, развешиваю вещи. Иду на кухню, оставляя за спиной мокрые дорожки. Достаю бутылку вина и, открыв, делаю несколько больших глотков. Падаю на задницу, разбрызгивая на своё тело и пол красные капли, так похожие на кровь. Сжимаю челюсти. Скриплю зубами. Стискиваю разбитые пальцы в кулаки, вгоняя ногти в и без того изорванную кожу ладоней.

Физическая боль отрезвляет. Проясняет сознание. Как бы я ни старалась избавиться от всех чувств, это нереально сделать. Это не то, что можно вырвать из себя. Их можно только приглушить и выбрать себе манеру поведения и вариант принятия очевидных фактов.

Когда у людей случается беда, то каждый справляется с ней по-своему. Одни уходят в запой, чтобы притупить боль парами алкоголя. Другие впадают в апатию, перестающую в депрессию, закрываясь от всего мира. Третьи неделями плачут и бьются в истерике. Четвёртые продолжают жить как ни в чём ни бывало, растворяясь во внешней суете. Есть много вариантов принять реальность, но я не стану озвучивать их все. В любом случае, ни один из них мне не подходит, потому что я не потеряла Артёма. Он жив, а это главное. С остальным я справлюсь.

Я не могу позволить себе развалиться на части. Надо быть сильной. Сейчас я нужна любимому как никогда раньше. Я должна бороться за нас двоих.

Прикончив половину бутылки красного, иду в спальню и заваливаюсь на кровать лицом вниз. Прохлада шёлковых простыней приятно щекочет тело. Запах кофе, табака и корицы раздражает рецепторы, вызывая першение в носу и слёзы на глазах.

Я должна продолжать свой путь. Я обязана подняться. Я заставлю Тёму вспомнить меня.

А если нет?

Если он не сможет вспомнить, то я сделаю так, что он влюбится в меня заново.

* * *

— Ты пришла, Ангел. — зазывно улыбается Артём, едва показываюсь в палате.