Моя исповедь. Невероятная история рок-легенды из Judas Priest

В театрах всегда хватало друзей Дороти[25], и наш не был исключением. Работавший там парнишка по имени Рой был первым геем, с которым я познакомился (не считая тех двух извращенцев, которые меня домогались). Он познакомил меня со своим парнем, Дэнни, профессиональным трансвеститом.

Дэнни должен был выступить со своим шоу в городке Скегнесс[26], и мы втроем поехали туда на выходные – взяли трейлер с одним койко-местом. Я спал посередине: как котлета между двух булочек. Мы слегка повозились друг с другом, правда, дальше этого не зашло.

Ну, так мне, по крайней мере, казалось. Через неделю, вернувшись в свою комнату на Келвин-роуд, я почувствовал, как в паху что-то зудит, и опустил штаны, чтобы посмотреть. На лобке прыгали крошечные твари, словно носясь по зараженным джунглям. О, черт! Это еще что за херня? Я понятия не имел, что это, поэтому пошел искать отца.

– Пап, у меня… проблемка, – промямлил я.

– Что такое?

Я приспустил брюки и показал ему. Он один раз взглянул и сразу же все понял.

– У тебя мандавошки! – сказал он мне. – С кем ты ошивался?

– В смысле? – спросил я нервно, прекрасно понимая, о чем он говорит.

– Ну, тебя ими мог только кто-нибудь заразить, – пояснил отец. Ему стало меня жаль. – Или на сиденье в туалете подцепил.

– Да, так и есть! – охотно согласился я. – На сиденье! – А сам сгорал от стыда.

Папа нашел мне врача и принес бутылку с какой-то жидкостью вроде молока, велел приложить вату и каждый день протирать лобок. Жгло, будто я прижигал кислотой. Несколько месяцев не мог избавиться от этих чертовых мандавошек; никак они не проходили. И Рою сказать так и не решился.

Ощущение сексуальной неполноценности все усиливалось. Мир геев оставался для меня загадкой. Мне было любопытно – а как иначе? – но я боялся из-за предыдущего неудачного опыта. Я был совсем мальчишкой, потерянным, но отчаянно хотел попробовать на вкус этот мир и завести отношения.

В газете я увидел маленькое объявление от парня, который искал встречи с другими мужчинами для «дружбы или, может быть, чего-то большего». Ага! Я написал ему на почтовый ящик, он ответил, и мы договорились, что я приеду к нему в Редхилл, что в графстве Сюррей.

Не знаю, чего я ждал, пока ехал к нему на поезде. Не сказал бы, что ожидал секса… но вероятность была. Неужели сегодня будет первый раз? Ничего не было. Он был милым парнем и моим ровесником, но искры не возникло. Мы отправились в Лондон за покупками, а потом я на поезде уехал домой.

В Большом театре, когда стартовал сезон пантомим, мы устроили пышное выступление с настоящим оркестром. Дирижер втрескался в меня не на шутку и ходил по пятам.

Он совершенно не скрывал своих чувств. Парень был гораздо старше меня и, я полагаю, гораздо наглее мужика с завода и мерзкого приятеля отца. Этот не пытался меня лапать или приставать. Он относился с уважением, но постоянно пытался флиртовать.

Меня это раздражало. Теперь я понимал, чего он хочет и к чему стремится, но он мне не нравился, и я должен был это прекратить. Ситуация выводила меня из себя. И однажды, когда он в очередной раз ко мне подкатил, я решил, что с меня хватит. Я знал – пора что-то сделать… Но что?

А потом случилось самое странное. Понятия не имею, как и почему, но мне вдруг шарахнуло в голову: «Надо пойти в церковь».

И я пошел. В обеденный перерыв ушел из театра и пошел по Личфилд-стрит в соборную церковь святого Петра. Это большая, богато украшенная старая католическая церковь в центре города, но, когда я пришел, никого не было. Подошел к статуе Девы Марии и… начал с ней разговаривать. Не помню, вслух или про себя, но вот что я сказал:

«Мне очень нужна помощь. Я совершенно запутался и не понимаю, что со мной происходит. Не знаю, правильно ли это, грех ли это, зло ли это либо все нормально. Не знаю, что делать!»

Случилось нечто невообразимое. Пока я проговаривал – или думал? – слова, меня накрыло волной умиротворения. Будто вся тревога и отчаяние прошли. Я почувствовал аромат роз. Оглянулся, но никаких цветов не было.

Что же случилось в той церкви в Вулверхемптоне в обеденный перерыв? Меня действительно благословила Дева Мария? Знаю, звучит глупо, но спустя 50 лет у меня по-прежнему мурашки от мысли об этом. И некоторое время страх и тревога меня не беспокоили.

Музыка мне помогла. Я нашел утешение в группах вроде Zeppelin. Когда я сбивался с пути, не желая быть тем, кем я был, и злясь на себя и свои желания, врубал музыку. Я искал спасения у Zeppelin и Девы Марии.

В 1970-м я поехал на остров Уайт, где проходил фестиваль и выступал Хендрикс. Это было на следующий год после Вудстока[27], ставшего поворотным моментом поколения хиппи в Америке. Я поехал с другом на пароме в Райд[28], думая, что настал наш черед: «Вот оно! Это наш Вудсток!»