Моя история. Большое спасибо, мистер Кибблвайт

Если бы это зависело от меня, мы бы еще раньше избавились от Кита и Криса. Мы бы избавились от них ровно в тот момент, когда у меня появились бы неопровержимые доказательства их обмана. Я много лет подозревал, что они не чисты на руку, но совсем другое дело, когда у тебя есть убедительные доказательства того, что твои так называемые менеджеры тебя обкрадывают. И я получил их вскоре после того, как вернулся с гастролей в поддержку моего сольного альбома. Кит и Крис сказали: «У нас есть контракт на три альбома с MCA Records, миллион долларов за пластинку. И твой процент от каждого альбома составляет 529 325 долларов». Минуточку.

По контракту нам причиталось шестьдесят процентов. Я знал, что независимо от того, сколько раз прогнать эту сумму через калькулятор, 529 325 долларов – это не шестьдесят процентов от миллиона долларов. Дело обстояло даже смешнее, поскольку они высчитали наш гонорар с точностью до цента. Пускай я не оканчивал Оксфорд, но я не дурак. Так что я позвонил им и попросил снова все посчитать. Они назвали мне ту же самую сумму. Я дал им последний шанс все проверить, но они сказали, что все в порядке. Тогда я позвонил Теду Олдхему, нашему юристу, который подтвердил, что за альбом группе должны заплатить шестьдесят процентов от миллиона долларов. Уроки математики из Шепердс-Буш не прошли даром. Было совершенно ясно: Кит и Крис дурачили нас.

Я поговорил с Китом Муном и Джоном и объявил, что не желаю, чтобы люди, утратившие мое доверие, занимались моим бизнесом. Речь шла даже не о деньгах. Несмотря на то, что нам нужно было кормить свои семьи, речь никогда не шла о деньгах. Я всегда знал, как нам повезло, что мы нашли друг друга и что нам на пути повстречались эти двое. Я всегда ценил их креативность и то, как много они сделали для нас. Я просто больше не хотел, чтобы они занимались делами группы. Я хотел расторгнуть сделку по менеджменту, перевести их на оклад в десять процентов и сотрудничать с ними только по творческим вопросам. Не хотелось прекращать с ними работу, но нельзя было, чтобы наркоманы распоряжались нашими финансами. Кит и Джон увидели здравое зерно в моих рассуждениях, но Пит и слушать ничего не хотел. Он не собирался ставить свою подпись, чтобы положить конец этому контракту. Я сказал ему, что мы должны что-то с этим поделать, но он уперся, и все тут. Для него деньги The Who были не более чем карманными расходами. Так что ничего не изменилось, пока он не отправился в Америку год или два спустя и не узнал, что они прикарманили себе часть его авторских доходов. Я не знаю, сколько они взяли. Это было не мое дело, но именно тогда все дерьмо полетело на вентилятор.

Вместо того, чтобы остаться в группе хотя бы на птичьих правах, мы распрощались с ними навсегда. Пит им этого не простил. В 1976 году остальные участники группы попросили Билла стать нашим менеджером. Они видели, как Билл решает мои вопросы и хотели, чтобы он сделал то же самое для них. Я бы хотел оставить Билла при себе, но, пожалуй, это было неизбежно. Если пораскинуть мозгами, Билл был очевидным кандидатом на роль менеджера The Who. Итак, мы выставили вон Кита и Криса. Они потеряли Track Records. Они потеряли нас. А мы потеряли их. Я всегда испытывал угрызения совести, поскольку я был тем ублюдком, который заварил эту кашу. Наше расставание прошло совсем не так, как я хотел, и эта история еще долго напоминала о себе.

Я никогда не держал обиды и всегда старался не циклиться на случившемся и двигаться дальше. Кто старое помянет, тому глаз вон. Но Крис и Кит не могли отпустить прошлое. Кит умер в 1981 году и ушел в могилу с мыслями о том, как несправедливо обошлась с ним группа. Я видел его за несколько месяцев до смерти. Он приехал на ланч в Сассекс в очень меланхоличном настроении. Билл видел его незадолго до конца, и Кит продолжал твердить ему: «Просто удостоверься, что тебе заплатят». У него сохранялась наркоманская паранойя. Билл дал ему немного денег и выписал чек. Через час он вернулся помятый и в слезах. Он пытался раздобыть наркотики, и его немного поколотили. Билл дал ему еще денег и вызвал бедолаге такси до дома. Это был последний раз, когда мы его видели.

Киту было всего сорок пять лет, когда он умер. У него случилось кровоизлияние в мозг после падения с лестницы в доме его матери. Ужасный конец для человека, который так много значил для группы. Каким-то образом Крису удалось выкарабкаться. Он перестал принимать, прошел реабилитационный курс и стал терапевтом по работе с зависимостями в Нью-Йорке. Мы снова подружились, и в 1992 году, вспомнив его любовь к кинобизнесу, я попросил его помочь мне с идеей фильма о Ките, которая у меня тогда возникла. У меня до сих пор есть идея, но тогда, во времена до Тарантино, никто не понимал наш сценарий, потому что он был написан без использования линейной временной шкалы.