Моя Италия

Опасны в Италии велосипедисты. Если люди пожилые – их можно не бояться, но те, кто взял велосипед напрокат и пробует научиться кататься по брусчатке, вот от них лучше подальше. И лучше вжиматься в стены при встрече с мопедами. Действительно, вот с этими поосторожнее особенно когда они на повороте! Мне довелось оказаться в местном приемном покое: в очереди обычно две тихие синьоры, все остальные прибывающие – водители мопедов или те, кто с ними столкнулся… А вот машины в Риме не опасны. В Риме очень много пешеходных зон и очень мало кому позволено въезжать в центр. Никто не хотел бы из-за растерянного туриста такое право навсегда потерять. Поэтому пешеход всегда прав. Но есть угроза с неба – чайки.

Ротозеи, что расположились с сандвичем на мраморных ступенях фонтана, даже не представляют, какой опасности они подвергаются. Чайка, бывает, атакует, отбирает бутерброд и у пешехода. А девчонки из школы по соседству буквально сражаются с этими «альбатросами» за кусок хлеба. Стоит только пригреть солнышку, как пора уже расположиться с бутербродом на крылечке или паперти и ты в опасности. И ночами чайки не так просто гогочут. Это серьезные хищники. Истребив уличных кошек, Рим предоставил свободу полчищам грызунов. Остались несколько островков в древних развалинах, где продолжают существовать колонии кошачьих. Им единственным позволено расхаживать по руинам, там они охотятся. Но есть и места встречи кошки с человеком, например – приют на площади Торре-Арджентина. Здесь можно познакомиться с жителями этрусских храмов А, В, С и D (постройки столь древние, что мы потеряли их названия). Кошек тут подкармливают, лечат больных, передерживают после стерилизации. Здесь можно завести себе свою кошку: она останется греться за вас под солнцем на сакральных камнях, бродить темными коридорами театра Помпея под Римом, а вы – получать фотоотчеты. Сейчас эта служба планирует расширяться. Город, который уходит вниз на столько же метров, насколько и вверх, понял, что не спасется без естественной помощи четвероногих, и теперь такими колониями будут заселять и другие развалины Рима.

А пока чайки, соколы-пустельги, совы – вот спасение от семейства мышиных. Но чайки – это еще и серьезная угроза мэрии. Стоит только на несколько часов приостановить круглосуточную заботу мусорных служб, как птицы тотчас устроят пиршество. На самом деле это очень хороший знак. Знак, что все вокруг живое. Здесь вообще очень благоприятная экология. Только в центре города восемь крупнейших и прекраснейших, не побоюсь этого слова, садов, не считая уютных скверов и дворов палаццо. Я обожаю сквер Альдобрандини за вид с его террасы и двор палаццо Венеция, потому что – ах, там всегда вокруг фонтана что-нибудь цветет… Сохранились тут и островки зелени еще со времен Древнего Рима. И окружают город не заводы, но экологические парки и леса. И отсюда полтора часа до природной территории одной из вершин Апеннин, а можно полчаса – и на море. А еще над полуостровом испокон веков лежали маршруты перелетных птиц, и небо Рима – живое. Здесь и попугаи, и стрижи, и скворцы, и сотни видов крохотных пичужек, что сменяют друг друга месяц за месяцем, – кто только не селится во дворах жилых домов и не отмечает утро веселым свистом! А можно повстречать и стаи фламинго – говорят, в прошлом году они почтили своим присутствием пруды виллы Боргезе. Это вот как если бы в парк имени Горького залетели…

* * *

А еще я обожаю подслушивать чужие разговоры за другими столиками. Правда, чаще – просто угадывать, кто откуда. Здесь самый настоящий Вавилон, почти сразу после того как упала башня. Я знаю только английский. И все англоговорящие догадываются, что их единственных, почти стопроцентно понимают все. Поэтому я без зазрения совести подслушиваю. Почему бы и нет? Иногда я даже вмешиваюсь в беседы. Здесь вообще нередко составляются очень приятные компании и даже сдвигаются столики. Туристы – это ведь и братство…

Я как-то рассматривала одного старичка в кафе. В один прекрасный день он объявился на площади. Сел так, чтобы видеть и фонтан, и портик Пантеона, во втором ряду, в тени, что означало: он устроился надолго – солнышко движется здесь, кажется, быстрее, чем везде. К тому же второй зрительный ряд дает возможность широкого обзора почти всех ручейков, на которые рассекается уличная толчея, и одновременно это возможность слышать разговоры сразу с четырех сторон – с шести соседних столиков. Подход выдал профессионала в моем излюбленном времяпрепровождении – так называемом people watching – мы оказались соседями.