Моя команда

Конечно же, для футболиста главное в чемпионате мира — это сама игра. Те минуты, когда я выводил сборную Англии на стадион в Саитаме для участия в нашей первой встрече на турнире 2002 года против Швеции, навсегда останутся одним из тех моментов моей карьеры, которые вызывают особое чувство гордости. Торжественная обстановка, сама ситуация и оказанная мне честь возглавить наши ряды в качестве капитана команды своей страны на чемпионате мира дорогого стоят, и мое сердце взволнованно билось в груди. Сбылась мечта школьника, а это ведь такая мечта, которую ты даже не осмеливаешься иметь, не то что высказать. Но вот здесь она сбылась случилась наяву. Атмосфера царила потрясающая. Один угол стадиона заполнили несколько тысяч болельщиков Швеции, а остальные трибуны были сплошь красными и белыми — здесь собрались наши отечественные болельщики плюс японцы, которые решили сделать своей команду Англии. Перелом плюсны? Ну и что? Я бы никогда не позволил себе пропустить такое событие.

К сожалению, сама встреча была далеко не столь впечатляющей, как то, что ее окружало. Временами мы показывали хороший футбол, особенно вначале, но в целом игра складывалась таким образом, словно она сама никак не может решить, в какую сторону ей склониться. Голевых возможностей было совсем не много. Куда подевались захватывающие единоборства и упорные противостояния? Честно признаться, вряд ли зрители их видели, но спустя 25 минут мы забили первый гол. Я подал угловой слева, а Сол Кэмпбелл четко вышел на мяч и нанес прекрасный удар головой. Сол помчался к противоположному угловому флажку праздновать успех. А я сходил с ума сам по себе, да так, словно это я только что забил. Я вертелся волчком и протягивал руки в направлении шведских болельщиков, которые осыпали меня бранью. А вдобавок еще и смеялись. Возможно, скандинавы предчувствовали, что их время еще впереди.

Забить — это большое дело. Но организовать кому-то гол, хорошо подать ему мяч — тоже замечательное чувство, и в тот вечер я был страшно доволен, что Сол воспользовался моим корнером. Мы уже пятнадцать лет вращаемся вместе, начиная с тренировок в «Тоттенхэме» еще в школьные годы, и он не так уж много забивает. В матче против Аргентины на чемпионате «Франция-98» он в добавленное судьей время, когда мы играли вдесятером, забил гол, который судья не засчитал, а в противном случае этот мяч стал бы, вероятно, для нас победным. Теперь Сол открыл счет нашим голам на мировом чемпионате 2002 года. Проблема состояла в том, что это не побудило нас к дальнейшим усилиям по развитию успеха. Мы вели в счете, но проявляли излишнюю осторожность, были напряжены и старались всего лишь сохранить свое минимальное преимущество. А затем, во втором тайме, словно бы совсем утратили форму. Мяч перестал держаться у нас, едва ли ни все пасы шли не туда, куда надо, и Швеция стала просто давить нас. В отличие от нашего гола в первом тайме, здесь было видно, что их гол назревал и вот-вот должен влететь в наши ворота. Мы, как команда, просто утратили собранность в самый неподходящий момент и, можно сказать, подарили шведам гол, который позволил им сравнять счет. Когда Дэнни Миллс неудачно отбил мяч и Никлас Александерссон буквально вколотил его в сетку, наблюдателям было потом легко обвинять защитника «Лидса» в этом голе. Я же не считал, что случившееся явилось исключительно результатом его промаха. Этому предшествовали две или три другие ошибки. Я счел необходимым поддержать его:

— Действуй, Дэнни. Продолжай спокойно. Несколько минут спустя Свен снял меня. Сегодня была моя первая встреча с момента того злосчастного матча против «Депортиво» на «Олд Траффорде», и, честно говоря, я это чувствовал. Нога болела, но проблема в большей мере заключалась в другом — недостаточной физической готовности к матчу такого накала. В начале второй половины я подумал: что случилось с моими отяжелевшими ногами? Уверен, Свен хорошо видел, что я немного запыхался, и помнил про другие матчи, которые нам предстояли, а потому выпустил на поле Керона Дайера. Даже при таком самочувствии я вовсе не обрадовался тому, что меня заменили. Это был первый случай, когда я почувствовал раздражение решением м-ра Эрикссона. Наблюдая за игрой со скамейки, я испытывал все большее огорчение, поскольку игра эта неумолимо катилась к ничьей.