Моя леди Джейн

Эдуард потерянно бродил по гремевшему музыкой залу между танцующими и столами с изысканными французскими десертами. Все происходящее казалось ему вопиющим проматыванием королевского добра. Сам Лувр был огромен – раза в три больше самого обширного из его собственных дворцов – и обставлен тоже с крайней расточительностью. В других обстоятельствах все это могло вызвать у Эдуарда серьезный приступ зависти, но сейчас эта роскошь представилась ему довольно безвкусной.

Прежняя жизнь минула, казалось, уже век назад.

Как же это возможно, думал он, чувствовать одиночество в окружении такой массы народа?

Вокруг него увивалась толпа поклонников, среди которых было много женщин – несомненно, обративших внимание на совет французского короля Эдуарду искать себе невесту tout de suite[37]. Но когда они заговаривали с английским гостем, тот, к собственному удивлению, лишь любезно кивал, пропускал их слова мимо ушей и глядел только в глубь кубка с вином.

«Супруга, – думал Эдуард. – Какое пугающее слово».

Черт побери.

В конце концов, когда он снова сядет на трон, то сам решит, на ком и когда жениться. Эта мысль немного успокаивала. Никто не сможет его принудить.

– Ваше величество, – раздался откуда-то сбоку высокий нежный голосок, – осмелюсь спросить, не удостоите ли вы меня танцем?

Он поднял глаза.

Перед ним стояла шотландская королева Мария Стюарт. Конечно, эти темные, почти черные глаза, глаза с портрета, преследовавшие его все эти годы, он узнал бы всегда и везде. Но выглядела она теперь не так, как та девочка, что в сердцах наступила ему на ногу. Тогда ей исполнилось лишь восемь. Теперь, значит, около тринадцати. На ней было красное атласное платье, темные волосы заплетены и уложены в сложную прическу, на сооружение которой наверняка ушел не один час. Даже щеки не забыла нарумянить.

Мария выглядела вполне взрослой.

– Ваше величество? – повторила она.

– Ваше величество, – отозвался он и отвесил чопорный поклон. – Разумеется, я с радостью потанцую с вами.

Они вышли в центр зала. Танец оказался длинным и замысловатым, так что для разговора оставалось мало возможностей – после целого каскада пируэтов и приседаний он едва дышал. Мария же совершала все движения с видимой легкостью – чувствовался богатый опыт. Она часто улыбалась ему, и Эдуард не знал, как реагировать на ее улыбки. Может, у нее в складках пышного наряда спрятан кинжал, которым она хочет заколоть его? Что-то неотвязно заставляло короля опасаться, что он вот-вот вонзится ему в бок.

Наконец танец завершился. Он поблагодарил ее и повернулся, чтобы улизнуть, но не успел.

– Не пройдетесь ли вы со мной? – спросила она и протянула ему свою маленькую ладонь.

Он кивнул и взял ее под руку.

– Сегодня после полудня я провела несколько часов в обществе Грейс, вашей приближенной, – сообщила Мария, когда они начали медленно прохаживаться по периметру обширного помещения. – Ее рассказы очень позабавили меня.

Святые угодники, что там Грейси ей наплела?

– Да, она забавная женщина, – согласился Эдуард.

– Весьма. Слушая ее произношение, я даже заскучала по Шотландии. – В речи самой Марии Эдуард не различал даже намека на шотландский акцент. Слишком много лет провела она вдали от родины.

Дальше повисла неловкая пауза. У короля словно язык прилип к нёбу. Он чувствовал, как в них вперились пристальные и неотрывные взгляды – особенно взгляд французской королевы и ее хмурой дочери Елизаветы.

– Вы стали выше, – заметила наконец Мария Стюарт.

– Да. Вижу, вы тоже изменились.

Она вспыхнула.

– Простите меня за тот инцидент при прошлой встрече.

Он улыбнулся.

– Прощаю. Надеюсь, мы вообще забудем обо всех прошлых недоразумениях и станем друзьями.

– Конечно. Просто я не терплю, когда мне диктуют, что делать, и уж тем более – за кого выходить замуж. – Она слегка понизила голос. – Из-за этого я ужасно злилась – просто не могла вас видеть.

– Поверьте, я вас прекрасно понимаю.

Мария остановилась, высвободила руку и посмотрела на него – искренне, но не простодушно.

– И я по-прежнему этого не терплю.

Он проследил глазами за ее взором, направленным в центр зала, на угрюмого светловолосого парня в великолепном одеянии.

Это дофин, понял Эдуард. Франциск.

– А он вроде ничего, – заметил король, но тут же увидел, как мальчик схватил горсть сладостей с подноса, который проносили мимо, и набил ими полный рот, после чего поковырял в носу, а извлеченное содержимое опять-таки засунул в рот. – О! Прискорбно…

Мария Шотландская удрученно поджала губы.

– Иногда он дергает меня за волосы и обзывается.

– Полагаю, он это перерастет, – предположил Эдуард. – Как и из ковыряния в носу, надо надеяться.

Юная королева повернулась к нему, старательно придав лицу бесстрастное выражение, от которого ему стало грустно за них обоих, – в таком юном возрасте и уже научиться носить такие «маски».

– Я думаю, Англия мне понравилась бы больше Франции. А вы?

Он, так же как и она, понизил голос:

– Наверняка. Всё – за исключением еды.