Моя леди Джейн

Теперь этот конь мирно дремал стоя, и его гладкий бок красиво блестел в лучах заходящего светила. Удивительным казалось, что эти тонкие, стройные ноги способны поддерживать вес массивного тела – и не просто поддерживать, но и бегать, и прыгать, и гарцевать под ним. Она ни капли не преувеличила, когда в разговоре с лордом Дадли назвала его сына великолепным животным. Ах, если бы он только умел управлять своими метаморфозами. Что ж, во всяком случае, ему повезло жениться именно на ней – ведь она так богата знаниями об эзианах. Если уж кто-нибудь на свете сможет помочь ему овладеть искусством менять свою биологическую форму по собственному желанию, так это Джейн. Ну, и ее ученые книги.

И вот оно случилось. Свет ярко вспыхнул, и на месте спящего жеребца мгновенно оказался спящий человек, лежавший на полу обнаженным.

Потом его веки затрепетали, а нос Гиффорда инстинктивно сморщился, почуяв запах собственного навоза. Джейн перегнулась через край кровати и подтолкнула брюки прямо к его лицу.

– Спасибо, Биллингсли, – надтреснутым голосом отозвался он.

– Всегда пожалуйста.

Глаза Гиффорда стали похожи на блюдца. Он рывком схватил штаны и, как мог, прикрыл ими срам. Джейн откинулась назад и с интересом наблюдала, как ее супруг с трудом воздвигается на ноги.

– Миледи, прошу вас! Я выгляжу не совсем прилично.

– Вы правы, – согласилась Джейн. – Не говоря уже о том, что вы, собственно говоря, голый.

Она ловко соскользнула с другого конца ложа, отвернувшись от его наготы, а также от источника невыносимого запаха.

– Скажите, Гиффорд, у вас была какая-то веская причина, чтобы скрыть от меня вашу особенность?

– Прошу вас, зовите меня Ги. – Он поплотнее прижал брюки к нижней части тела – чтобы казалось, будто он их надел, ну или почти. – Все называют меня так.

– Никогда не слышала, чтобы вас называли «Ги». Разве только Биллингсли, но ведь он камердинер. Если вы прикажете, он и Жозефиной станет вас называть. Как бы там ни было, вы не ответили: почему мне пришлось провести первую брачную ночь в обществе пьянчуги, от которого разило элем, а утро – в обществе коня?

– Вы все представляете в таком свете…

– Простите, но в каком еще свете я должна это представить? – На ее губах не было и тени улыбки, замешательство мужа словно доставляло ей удовольствие. После моральных пощечин, полученных ею ранее от лорда Дадли и стражников, она буквально упивалась чувством власти над Гиффордом. Наконец-то ей удается играть по своим правилам…

– Вы могли бы сказать, что провели ночь с обаятельно подвыпившим джентльменом, которой не решился проявить излишнюю настойчивость в отношении столь очевидно добродетельной девушки и заставить ее…

Ах, вот оно что!

Джейн вспыхнула и отвернулась к окну, за которым шумела запруженная народом улица. Чтобы скрыть смущение, она сфокусировала взгляд на одной особо очаровательной телеге с яблоками, но та очень быстро скрылась из виду.

– А что касается пробуждения в лошадином облике, то я не вижу тут ничего особенно дурного…

– В самом деле? Так это нормально, что меня никто не предупредил? Ведь рано или поздно этот вопрос все равно всплыл бы в наших отношениях, как вы считаете? Так почему бы не шепнуть мне, например: «Да, кстати, чтобы не забыть, ваш будущий супруг каждый день на рассвете превращается в жеребца»?

Он пожал плечами.

– Вы хоть пробовали когда-нибудь контролировать процесс?

– Это не процесс, это проклятие, миледи. Пытаться контролировать проклятие – значит бороться с его смыслом.

– И в чем же его смысл? – В самом деле, если поглубже вникнуть в природу метаморфозы, ей легче будет помочь мужу справиться с досадной проблемой.

– Это мне неизвестно.

– Гиффорд, вы же никогда не видели дневного света человеческими глазами! – И он еще «не видит ничего дурного»… – Лично я не вижу в этом ничего хорошего, разве что когда-нибудь мне понадобится срочно бежать и под рукой как раз окажется лихой скакун.

Гиффорд недовольно закряхтел.

– На этом коне ездить нельзя! И кстати, раз уж так все сложилось, я думаю, настал подходящий момент, чтобы договориться кое о каких базовых правилах нашего брака.

– Хотите рассказать мне, какое предпочитаете сено?

– Во-первых… – Он начал загибать пальцы и, естественно, немедленно уронил брюки. Джейн с интересом уставилась в потолок. Гиффорд с достоинством поднял упавший предмет туалета и продолжал уже без помощи жестов. – Во-первых, на этом коне ездить нельзя. Во-вторых, его нельзя запрягать. В-третьих, его нельзя седлать.

– Если всего этого нельзя, то какой прок в обладании лошадью?

– Вы мной не обладаете! – Он закрыл глаза и медленно выдохнул. – Миледи, не могли бы вы на минуту покинуть спальню, чтобы я мог одеться?

Она склонила голову набок.

– Нет, не могла бы. У меня тоже есть несколько правил.

Гиффорд слегка сник.

– Хорошо, выкладывайте.

– Во-первых, нельзя прикасаться к моим книгам. Во-вторых, нельзя жевать мои книги.

Он возмущенно фыркнул.

– Мне никогда не пришло бы в голову жевать ваши книги.

– Букет невесты вы сожрали.

Ги казался удивленным – он словно забыл об этой маленькой детали. Затем кивнул.