Моя любимая девочка

В ответ послышалась неистовая брань Скамейкина, сквозь которую можно было разобрать обещание посадить Аркадия «на перо за гаражами». Леонид дал ему короткого тумака под ребро, и Скамейкин, вякнув, заткнулся.

– Да объясните же наконец, что происходит! – простонала Алевтина Михайловна, закрывая лицо руками, и разрыдалась.

Тетя Рита, чтобы принести хоть какую-то пользу своим присутствием, тут же кинулась капать сестре валерьянки. Испуганная Настя подсела к матери, обняла за плечи и стала что-то тихо говорить ей.

– Нет, дайте я с ним поговорю, – лицо Аркадия пошло красными пятнами, он пытался освободиться из цепкой руки Леонида.

– Я думаю, – вступила я, глядя на Скамейкина, – что теперь уж вам придется рассказывать все по порядку. Раз уж вы начали…

Иннокентий Станиславович метнул на меня быстрый взгляд, однако ничего не сказал. Вместо этого он подошел к Скамейкину и процедил:

– Если ты, мразь такая, сейчас же не объяснишь всего, я твоей дальнейшей судьбе не завидую. А ты садись рядом со мной, – взял он за плечи Аркадия и насильно усадил на диван.

– Да я уж все сказал, – буркнул Скамейкин. – Наташка ко мне пришла тогда на свиданку и сказала, что ребенок у нас будет. Я ей велел ждать меня, думал, она и ждет. А освободился, узнал, что она скурвилась и за этого козла вышла. Моего пацана какой-то урод воспитывает! И я решил, пускай бабки мне платит, раз такая дрянь!

– Ты ее шантажировал? – постукивая костяшками пальцев по подлокотнику дивана, уточнил Иннокентий Станиславович.

– Я просто сказал, чтобы бабки гнала, а то скажу, от кого у ней сын.

– Все слышали? – уточнил Иннокентий Станиславович. – Так-так, давай дальше.

– А дальше – все. Мы стрелку забили у цирка, а она не пришла. Я потом узнал, что ее убили.

– Кто? Ты?

– Да нет же! – заорал Скамейкин. – На фига мне это нужно было? Я-то надеялся, что она и потом мне бабки давать будет, куда ей деваться?

Иннокентий Станиславович невольно побагровел и едва сдержал себя. Аркадий, погасивший, видимо, вспышку ярости, теперь сидел с отрешенным видом, сдвинув брови, и смотрел куда-то в пространство. Настя бросала в его сторону робкие взгляды, но заговорить не решалась. В комнате повисла тишина. Каждый по-своему переваривал услышанное.

– Да вы не стремайтесь так, – неожиданно снисходительно заявил Скамейкин. – Я ж понимаю, вам неохота такого, как я, в родственниках иметь, это ж позор просто! – язвительно продолжал он. – Так я могу и не говорить никому, что тут при делах. Дадите мне бабки, и расстанемся тихо-мирно. Мне в вашу семейку набиваться тоже понта нет.

– Что-о-о? – взревел Иннокентий Станиславович, вскакивая с места. – И у тебя, босота, еще хватает наглости у меня деньги требовать?

– Нахал парень, – качая головой и на всякий случай загораживая от Белокопытова Скамейкина, прокомментировал Леонид. – Иннокентий Станиславович, может, его скромности научить?

– С этим успеется, – процедил Белокопытов.

Он подошел к Скамейкину и, сжав его подбородок, четко сказал:

– Твой рассказ о шантаже слышали восемь человек. Кроме того, вооруженное нападение. И ты еще будешь мне тут угрожать чем-то? Короче, звони в милицию, – повернулся он к Маргарите Михайловне. – Скажи, пускай немедленно приезжают и забирают его. Скажи, у него нож при себе.

Тетя Рита, вновь почувствовав себя нужной, тут же воспряла, быстро закивала и помчалась звонить в милицию. До ее приезда в комнате висела тяжелая тишина, нарушаемая только натужным кашлем Артемия Владимировича.

Вскоре прибыла милиция, Скамейкина взяли под белы рученьки и увели, пообещав на прощание Иннокентию Станиславовичу, что разберутся с ним как следует. Успокоенный более-менее Белокопытов пошел на кухню курить. Я прошла вслед за ним. Белокопытов некоторое время мрачно смотрел в окно, а потом неожиданно, без всякого предисловия сказал:

– Зачем вы приезжали ко мне домой и задавали вопросы жене?

– Мне нужно было, во-первых, узнать, не давали ли вы Наташе денег в последнее время для расчета с Валерием, – твердо сказала я. – А во-вторых…

– Так вы были в курсе этого всего? – удивленно поднял брови Иннокентий Станиславович.

– Да, – призналась я. – Я вытрясла эти сведения из него, когда он попытался на меня напасть в подъезде моего дома. Скамейкин следил за мной. Он все деньги хотел получить. Я посчитала, что будет лучше, если я никому не скажу об этом. Но он сам все-таки решил по-другому.

– Значит, это действительно правда… – задумчиво проговорил Белокопытов и как-то горестно покачал головой. – М-да. Вот уж чего не ожидал… Так что во-вторых? – круто повернулся он ко мне.

– Мне нужно было просто поговорить с вашей женой, понять, что она за человек и не может ли быть причастной к убийству.

– Моя жена? – недоуменно сказал Иннокентий Станиславович и даже засмеялся. – Ей-то это зачем?

– Я просто проверяю всех близких Наташе людей, хоть в какой-то степени близких.