Моя любимая Эми. История о том, как я дважды потеряла свою дочь

В машине, где сидели Ричард, я и мой отец, царила полнейшая тишина. Поездка была такой же сложной, как и путь на опознание тела Эми, но я справилась. Каким-то чудом справились мы все. Для моего отца это было совершенно невыносимо. Он едва ли помнил, что Эми была звездой, – отец страдал от ранней стадии деменции.

«Что происходит?» – спрашивал он, смотря на направленные в окна автомобиля камеры и ослепляющие вспышки. Я держала его за руку – было ясно, что он напуган.

Гроб Эми уже стоял в молитвенном зале. Я чувствовала себя на удивление спокойно, когда Ричард помог мне войти внутрь. Мы прошли по пустой и спокойной часовне и сели на свои места в первом ряду – в этот момент гул вокруг меня словно исчез. Я не ощущала присутствия Эми. Я видела гроб и понимала, что там лежит ее тело, но не чувствовала ее духа. Она была в другом месте. Это необъяснимое чувство появляется и теперь, когда я навещаю ее могилу. Я не глубоко верующая, но в тот момент я испытала духовное умиротворение. «От судьбы не убежишь, Дженис». Невозможно представить участи хуже, чем потеря ребенка.

По иудейской традиции простой, обитый черной тканью гроб был закрытым. Желая сохранить аутентичность Эми, мы позволили ее друзьям омыть тело, накрасить ее и сделать прическу в последний раз. Они надели на нее легендарное желтое платье с BRIT Awards 2007 года, и я не могу представить, что они испытывали в этот момент. Уверена, Эми была бы в восторге.

Признаюсь, что похороны Эми словно прошли мимо меня. Странно, но они просто случились. Слезы катились по щекам, но я не ощущала связи с этим событием. Стандартная служба, молитвы об усопшем и речь Митчелла – для меня тот день был словно еще одним выступлением Эми. К счастью, я не знала о том, что на службу пробрался журналист, открыто делавший записи. Охранники оперативно выпроводили его – как человек может опуститься так низко?

Когда мы закончили на Эджуэрбери, нам предстояло повторить церемонию в Голдерс Грин – шоу Эми, вторая часть. Количество прессы и людей на похоронах моей дочери превращало их в какое-то светское мероприятие. Какой еще семье приходилось проходить через этот ужасный фарс? Возле Голдерс Грин камер было еще больше, несмотря на то что предыдущая служба была призвана отвлечь внимание папарацци. Ничего бы не вышло.

День выдался мрачный, но были и поводы для улыбок. Музыкант Брайан Адамс решил добраться до второй церемонии, втиснувшись в одно такси с Майклом и Джессикой, его большими поклонниками. В конце концов Джессика вынудила его исполнить ее любимый хит «Love A Woman», подпевая кумиру. Эми бы оценила этот момент.

Прощание в Голдерс Грин не вызвало во мне особых эмоций. В конце часовни стоял гроб Эми, уже без драпировки, и я прошла возле него, ведя всех остальных гостей на выход. Пребывая в своем собственном мире, я нежно положила руку на крышку гроба.

«Прощай, Эми, я люблю тебя», – тихо прошептала я, замерев на секунду с прижатой к гробу ладонью. Я хотела прикоснуться к дочери в последний раз, и я не смогу передать вам своих чувств. Воспоминания об этом успокаивают и расстраивают меня одновременно. Правда в том, что я теряла ее уже много раз.

Остаток того дня и следующие три были наполнены и слезами, и смехом. К концу Шивы – времени, отведенном еврейской семье на скорбь и смирение с трагедией – я немного успокоилась, хотя шок не отпускал меня еще несколько месяцев. Для всего мира похороны Эми стали концом – для меня они были лишь началом. Каждый месяц все сильнее отдалял меня от живой Эми, но мне не хватало сил с ней проститься.

Тетушка Митчелла, Рени, и кузина Шелли приготовили неимоверное количество чая за те три дня. За мною, Алексом и Митчеллом присматривали абсолютно все. Наш дом был слишком тесным, чтобы позволить всем желающим присоединиться к Шиве, и синагога Southgate Progressive позволила нам приходить туда всю неделю, чтобы вспоминать Эми. У нас были и другие дела: 28 июля полиция закончила расследование и позволила нам входить в дом на Кэмден-Сквер впервые со дня смерти Эми. Это далось нам с трудом – мы все еще пребывали в шоке.

Кухня была не тронута с нашей последней встречи. Я взглянула на разложенные на столе фотографии и прошла в гостиную. Джейн и Митчелл уже были там – Джейн сидела, уставившись на диван. Наоми оставила на нем пять комплектов одежды и записку. Эми должна была пойти на свадьбу Ника Шимански 24 июля, а Наоми как раз уезжала на фестиваль за день до этого. «Повеселись, увидимся в понедельник», – написала она. Я стояла и смотрела на вещи, желая увидеть их на теле Эми.

Ричард пошел в студию на втором этаже, а позже признался, что обругал единственное фото Эми в доме всеми плохими словами. Такой взрыв эмоций был нормальным. Я тоже много раз мысленно ругала Эми за ее смерть. «За что ты так со мной?» – спрашивала я. Но время шло, и я все больше думала, как больно было Эми всю жизнь, раз она дошла до такого, – принять это было сложнее. На кухне не было ни крошки еды. В шкафах были лишь сотни пакетиков мармелада Haribo.