Моя любимая мумия (СИ)

Мне эти слова понравились ещё меньше, хотя, быть может, он имел в виду совсем не то, о чём я подумал. Семерхет взял меня за руку и завёл обратно в покои:

— Время трапезы.

Там уже был накрыт стол. Я не заставил себя упрашивать: по-настоящему я ел ещё в своём мире, а в этом произошло столько… столько всего! С современной едой не сравнить: здешняя была неописуемо сочна и вкусна, никаких консервантов или красителей… А может, я просто был голоден. Запивать приходилось вином, поскольку «простая вода для рабов, а не для владык», как заметил фараон, и скоро голова у меня закружилась.

— Ты видел Нил? — спросил эрпат.

— С балкона. Ну и там… в будущем… но здесь он совсем другой.

— Когда Нил разольётся, мы отправимся в оазисы Ваджит, — пообещал фараон. — Ты увидишь, как прекрасен Кемет. Ты полюбишь его так же, как люблю его я, и больше не будешь сожалеть о своём мире.

— Я не сожалею, — возразил я. Сожалениям пока не было места среди переполняющих меня впечатлений.

Двери мягко растворились, впустив нескольких бритоголовых мужчин в тёмных одеяниях. «Жрецы», — подумал я и не ошибся. Они уже знали о предстоящем ритуале… и они все должны были погибнуть. Но Семерхет сказал им:

— Вы придёте в гробницу спустя час после меня. А пока отправляйтесь в Чёрный Храм и читайте там это. — И он протянул главному жрецу свиток, который сам собой возник в его руке.

Жрец почтительно принял его, развернул, чтобы взглянуть на содержимое, и побледнел. Другие жрецы испуганно переглянулись.

— Мой господин! — воскликнул жрец. — Как посмеем мы произнести имена древних богов? Никто не смеет называть их имена!

— Ты назовёшь, — властно отрезал фараон.

Его лицо было непривычно жестоким сейчас, в глазах разливалась изумрудная зелень, похожая на звериную. Такого выражения на его лице я прежде не видел.

— Мы навлечём на себя гнев владыки Та Кема! — воскликнул жрец, судорожно сжимая в руке амулеты.

— Ни один из вас не переживёт этот день, если ослушается моего приказа. Идите! — И Семерхет махнул рукой, приказывая им оставить его.

Жрецы удалились, из-за двери долго ещё слышались их стенания.

Я осторожно поинтересовался:

— О каких запретных богах они говорили?

— О древних богах, — поправил меня фараон. Обернувшись ко мне, он уже выглядел обычно, и не было ничего жестокого в его лице. — Тех, что даровали жизнь Та Кему. Ныне живущие боятся их могущества, ибо предсказано, что они вернутся однажды и заберут то, что принесли в этот мир. Их власть безгранична. Их кровь течёт в этих жилах. — Он поднял руку и посмотрел на неё странным стеклянным взглядом.

Это было что-то новенькое, но фараон более ничего не сказал, а я не стал спрашивать.

Остаток времени мы провели бездельничая. Фараон дремал на ложе, а я слонялся из угла в угол, разглядывая внутреннее убранство и думая о будущем. Нет, не о том, в котором я жил до встречи с фараоном, а о том, что должно было наступить буквально через несколько часов. Мне опять придётся «стоять за ширмой»? Я покосился на спящего эрпата и сам себе ответил: «Ну уж нет!»

Несмотря на всё им сказанное, я не верил, что Семерхет сможет причинить вред Меру. Что бы он ни говорил, а любовники так просто не забываются: на это нужно время. Время… оно играет против нас. Даже секунда может повлиять на ход событий! А если в нужный момент фараон просто не сможет воспротивиться? Заколеблется, а Меру воспользуется заминкой и… Я вздрогнул, поскольку всем телом ощутил удар кинжала. Я видел, как это было: Меру ни секунды не сомневался! Но что я могу сделать? Я не колдун и даже не воин. Полное ничтожество, если сравнивать с ними. И мумию фараона я оживил по чистой случайности, а вовсе не потому, что так было суждено.

— Что ты там делаешь? — окликнул меня Семерхет.

Я вздрогнул и понял, что стою, уткнувшись лбом в стену.

— Ничего, — поспешно ответил я.

— Иди сюда. — Фараон поманил меня к себе.

Я сел на край ложа. Семерхет привлёк меня к себе на плечо:

— Не думай ни о чём. Не тревожься.

— Ха! — фыркнул я. — С чего мне тревожиться?

Эрпат вздохнул и ещё сильнее прижал меня к себе.

— Наверное, тебе лучше остаться во дворце, — продолжал он. — Я не хочу рисковать. А вдруг что-то пойдёт не так?

— Мы это уже обсудили, — сумрачно возразил я.

— Мальчик мой… — Семерхет взял моё лицо в свои ладони и нежно прикоснулся губами сначала к моему лбу, а потом к подбородку.

— Я имею право быть там! Ты же сам говорил, что я этот… как его там… «ключник»? — упрямо бормотал я, стараясь увернуться от его поцелуев.

— Дай мне твои губы! — Кажется, его начало сердить то, что он никак не мог меня поцеловать.

— Нет. Пока не скажешь, что я тоже иду.

— Хорошо, — тут же согласился фараон.

Вот так просто? Я получил своё — он своё. Похоже, поцелуи его волновали больше грядущего. Нет, иногда я его совсем не понимал.

Когда солнце начало катиться к закату, Семерхет приказал слугам переодеть его. Золотая юбка и сетка-туника, медальон в виде скарабея, сандалии с золотыми шнурками — то же самое, что было на нём надето, когда я открыл саркофаг! По коже у меня пробежал холодок. Происходило то, что уже давным-давно произошло.