Моя любимая мумия (СИ)

— Куда мы едем? — Я слез с ложа и дотащился до окна, чтобы понять, который час. До рассвета ещё было порядочно времени!

— Во дворец Хефау, — ровно ответил Семерхет.

Я вздрогнул, потому что в его голосе чувствовалась жестокость и… жажда крови. Ничего хорошего там не произойдёт, это уж точно!

— Ты хочешь его убить? — испуганно воскликнул я.

— Ну что ты! — возразил он. — Убивать я его не собираюсь, но…

«Точно убьёт», — подумалось мне.

— Может быть, тебе лучше остаться? — предположил фараон.

— Ну уж нет! — Я клещом вцепился в его руку.

Слуги переодели фараона в чёрное одеяние, расшитое замысловатыми иероглифами, — ритуальная одежда? Я и опомниться не успел, как на мне оказалось точно такое же. Пожалуй, в этом я чувствовал себя ещё глупее, чем в прозрачной юбке!

Семерхет простёр руки ладонями вверх, и в них появился длинный тонкий жезл из эбенового дерева.

— Это что такое? — Я с опаской дотронулся до жезла. — Опять какая-то колдовская штука?

— Скажу тебе честно, я не питаю иллюзий. — Эрпат поморщился. — На стороне Хефау целая армия, и он не жаждет увидеть меня у себя в гостях, так что этот визит может скверно закончиться. Хорошо ещё он не знает, что я слаб!.. А это дар Небесных Богов, с его помощью я смогу осуществить даже невозможное. — Он перевернул жезл в руках, опёрся на него. — Не хотелось бы его использовать, но на всякий случай с собой захвачу. Остаётся надеяться, что Хефау будет благоразумен… Идём, мой мальчик! — И он подал мне руку.

Нас сопровождало несколько стражников и два жреца, которых я уже видел в гробнице. Возле дворца ждала колесница, фараон и я взошли на неё, остальные побежали следом.

Небо слабо светилось далёкими зарницами. Я подумал, что никогда не видел небо таким — огромным, бескрайним, всеобъемлющим… Может быть, в будущем мир действительно стал меньше? Семерхет скользнул по моей талии рукой, привлекая меня к себе ближе. Чувствовал моё настроение?

Дворец фараона Хефау казался в сумерках огромным монстром с зияющей пастью. Семерхет остановил колесницу, спрыгнул с неё и подошёл к вратам. Стражники, охраняющие вход, преградили ему путь. Эрпат легко повёл рукой, и они упали на землю, роняя оружие.

— Ты убил их? — воскликнул я.

— Усыпил всего лишь, мне не нужны бессмысленные жертвы. — Семерхет подал мне руку. — Идём… и держись поближе ко мне, что бы ни случилось.

Внутри дворец был ещё мрачнее. Гигантские изваяния богов нависали над головой, и от этого становилось жутко. Во дворце Семерхета всё было по-другому.

Возле огромной двери эрпат приостановился, приложил ладонь к косяку и шумно выдохнул. Лицо его казалось утомлённым.

— Тебе нехорошо? — насторожился я.

— Нет, мой мальчик. — Семерхет тронул пальцами моё лицо, лаская его. — Не волнуйся обо мне.

Что бы он ни говорил, с ним что-то не так! Возможно, на него так действовало это зловещее место? Или сказывалось то, что силы его с момента воскрешения ещё не восстановились полностью?

Эрпат помедлил и решительно распахнул дверь. Оттуда повеяло кислым запахом тлена, я невольно зажал нос.

Я из-за плеча фараона заглянул внутрь. Большой тронный зал, тускло освещённый факелами. По обеим сторонам от двери до самого трона — стражники, не меньше сотни! На троне сидел Хефау, мрачный, как сама смерть. Его острое лицо ходило судорогой, глаза были закрыты. Подле трона что-то лежало… не рассмотришь из-за скудности освещения.

Семерхет высоко поднял голову и вошёл, я за ним, потом наши сопровождающие. Стражники напряглись, но не шелохнулись. Дойдя до трона, Семерхет взглянул себе под ноги и непроизвольно отшатнулся, отступил на несколько шагов назад. Это был труп Меру, завёрнутый в окровавленное полотно. Его уже тронуло разложение, отсюда и запах. По лицу Семерхета пробежала тень, он на секунду прикрыл рот и нос ладонью, потом выпрямился и сказал:

— Вижу, ты получил мой подарок.

Хефау открыл глаза. Лицо его исказилось ещё больше, пошло пятнами и уродливыми складками. И он проскрипел:

— Явился, выродок? Пришёл и меня убить?

— Пришёл вернуть тебе ещё кое-что… кроме этой падали… — Семерхет несильно ткнул труп ногой, вынул коробочку с ядом и швырнул её под ноги фараону. — Прими его… если не хочешь мучительной смерти.

— Что может быть мучительнее? — Хефау указал пальцем на труп Меру. — Послать мне его труп… Ты жесток, Семерхет.

— Ты сам виноват, — возразил эрпат, опираясь на свой жезл. — Ничего бы этого не произошло, не задумай ты убить меня.

— Ты! — Хефау поднялся и вперил скрюченный палец в сторону Семерхета. — Ты нарушил мир и покой Та-Кема, обольстив Ваджит и заставив её сделать тебя эрпатом. И ты думал, что я позволю взойти на трон проходимцу без роду без племени… еретику, поклоняющемуся богам-отбросам?

— У вас с Ваджит нет детей, тебе всё равно пришлось бы отдать трон и власть не связанному с тобой по крови. — Семерхет дёрнулся, поскольку слова фараона звучали оскорбительно.

— У меня был сын! — Хефау указал на труп Меру. — И он должен был стать эрпатом, а не ты, порождение Дуата!

Семерхет вздрогнул.