Моя любимая свекровь

Через полчаса у меня было все, что нужно. Два пузырька препарата – «Латубена» – привезли вчера, и теперь они стояли в холодильнике, готовые к употреблению. (Очевидно, жидкость безвкусная, и выпить ее следует в одиночестве, хотя, если очень хочется, можно запить бокалом вина.) Я написала письмо. Мне нужно было повидаться с Джерардом по поводу завещания: я все до последнего цента оставлю благотворительной организации, чтобы никто из моей семьи не смог извлечь выгоду из моей смерти. Я расскажу детям, что сделала. А потом я уйду к Тому, где бы он ни был.

Приходит официантка, и мы с Нетти заказываем чай.

– Как у тебя дела? – спрашиваю я дочь, когда официантка уходит.

– Нормально, – отвечает она, и на несколько секунд воцаряется тишина. – Я не беременна, если ты об этом.

– Я действительно об этом подумывала. Мне очень жаль, дорогая.

– Да, как раз об этом я и хотела с тобой поговорить. На последнем приеме по поводу ЭКО доктор Шелдон сказал, что было две проблемы, мои яйцеклетки и матка. Она сказала, что лучше всего использовать донорскую яйцеклетку и суррогатную мать. – Нетти замолкает. – Я знаю, о чем ты думаешь, – говорит она спустя пару минут.

– Неужели? Даже я не знаю, о чем думаю.

Официантка возвращается с нашим заказом и расставляет на столе чайник и чашки. Взяв свою, я подношу ее ко рту.

– Слушай, я понимаю, – говорит Нетти. – Мне тоже потребовалось время, чтобы это осознать. Я имею в виду… биологически он не будет моим ребенком, я не буду носить его в своем теле. Поначалу мне самой идея не понравилась. А потом я стала думать… это ведь будет ребенок, созданный нами, для нас. Я смогу быть рядом во время беременности, я буду присутствовать при родах. Я все равно буду матерью. А это, мама, для меня самое важное.

– А как насчет усыновления? – спрашиваю я, и лицо у Нетти вытягивается. Я понимаю, что именно в этот момент мне полагалось бы воодушевиться и принять участие в обсуждении.

– Ты знаешь, скольких детей отдали на усыновление в штате Виктория в прошлом году? – вскидывается она. – Шестерых. Шестерых! Из них четырех – ближайшим родственникам. Усыновление в Австралии практически невозможно.

– А суррогатное материнство? Оно в Австралии возможно?

– В Австралии существует альтруистическое суррогатное материнство. Когда это предлагает сделать подруга или член семьи. Я спросила Люси, согласится ли она, но она отказалась. – Нетти говорит быстро, почти маниакально. Я замечаю, что у нее дрожат руки. – И незаконно быть суррогатной матерью ради финансовой выгоды. Самый распространенный путь, его и предложила наша врач, достать донорскую яйцеклетку в Индии и оплатить суррогатное материнство в США… Это недешево. Весь комплекс процедур, включая яйцеклетку, оплодотворение, медицинские расходы и гонорар суррогатной матери… все это обойдется более чем в сто тысяч. – Наконец она делает паузу, чтобы перевести дух.

– Сто тысяч долларов? – Я во все глаза смотрю. – Ты можешь себе это позволить?

Нетти выдерживает мой взгляд.

– Я – нет. А ты можешь.

Я ставлю чашку на блюдце. Внезапно я понимаю цель этой встречи и чувствую себя немного глупо, что мне понадобилось так много времени.

– Ты даже не заметишь такую сумму, – продолжает она, уже опровергая мои еще не озвученные аргументы. – И это будет внук!

– А если не сработает? Что, если мы найдем суррогатную мать, ей имплантируют эмбрион, а он не… не приживется? Что тогда?

– Попробуем еще раз.

– Сколько раз, Нетти? По сто тысяч долларов за попытку?

Она пожимает плечами, как будто это мелочь, которую можно уладить позднее:

– Столько, сколько потребуется, наверное.

Как я могла этого не заметить? Я знала, что она отчаянно хочет ребенка, я подозревала, что у нее из-за этого депрессия. Но сегодня я задаюсь вопросом: а вдруг тут нечто больше? Что, если это начало… или середина на пути к безумию.

– Так, значит, вот о чем ты на самом деле просишь, – осторожно говорю я, – о доступе к неограниченному финансированию.

– Это мой последний шанс. Ты нужна мне, мама.

Внезапно я словно бы переношусь в Орчард-хаус, сижу напротив матери и умоляю. Умоляю о ребенке. Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох.

– Я подумаю об этом, хорошо?

55

ДИАНА

ПРОШЛОЕ…

Стоя у стола в столовой, я разбираю приданое для новорожденных из последних собранных пожертвований, когда раздается отчетливый шум шагов по паркету. Я замираю. Походка тяжелее, чем у Нетти, шаги не такие точные и осторожные. Как раз в такие моменты я понимаю, насколько я уязвима: пожилая женщина одна в огромном, похожем на пещеру доме. Я опасливо делаю несколько шагов к двойным дверям и замечаю огромную неуклюжую тень.

– Ах это ты! – У меня отлегло от сердца. – Здравствуй, Патрик.

– Извини, если подкрался, – говорит он. – Дверь была не заперта.

Патрик нечасто заглядывает в гости. На самом деле не помню, чтобы он вообще хотя бы раз приезжал без Нетти.

– Мне нужно поговорить с тобой о Нетти, – начинает он.

Он отодвигает ближайший ко мне стул и садится. Я остаюсь стоять.

– А что не так с Нетти? – спрашиваю я.

Патрик поднимает бровь:

– Ты серьезно спрашиваешь, что не так с Нетти?