Моя любовь, моя печаль. Книга 1

– А ты, я вижу, времени даром не теряешь, парень, – сказал он с вызовом.

– Это вы мне? – спросил Дока, делая ударение на «вы».

– По-моему, кроме вас, – тоже сделал ударение на «вас» Жоао, – здесь нет парней.

– Почему же? А про себя вы забыли? – Дока иронично улыбнулся.

– Ну хватит! – сказал Жоао злобно. – Вы знали, что Виториа моя девушка…

– Разве? Я слыхал, что рабство отменено в Бразилии в тысяча восемьсот восемьдесят восьмом году. – Дока говорил совершенно спокойно и этим ещё больше злил Жоао.

– Правильно, – сказала Виториа.

– Я, по крайней мере, не отбиваю чужих девушек.

– Очень благородно с вашей стороны. И что из этого?

– Оставьте Виторию в покое, сеньор Эдурдо Коста Браво! – Жоао уже выходил из себя и терял контроль.

– Подожди, Жоао, – вдруг резко вступила в разговор Виториа. – Тебе не кажется, что это мне решать?

– И что же ты решила? – обернулся к Витории Жоао.

Некоторое время Виториа молчала. Она не хотела сейчас портить праздник ни себе, ни Жоао, ни тем более Эдуардо. Если бы она поставила точки над «и», разразился бы скандал. А это было совершенно ни к чему.

– Я свободный человек, – сказала она, – и никому не принадлежу.

– Правильно, – согласился Дока. – Очень верная позиция.

Жоао готов был сейчас сцепиться со своим противником, но подошёл Порфирио и сказал:

– Сеньор Жоао, дон Лазаро ждёт вас.

Пришлось парню покинуть поле битвы.

После ухода Жоао Дока помрачнел.

– Что с тобой? – спросила Виториа, она понимала, что надо сгладить неприятный инцидент. – Не обращай внимания на него. Считай, что его больше нет.

– Я не гожусь на роль обыкновенного хама, – сказал Дока. – Ведь я занял его место.

– Не говори так. Я всегда рада тебе. И ничьё место ты не занимал.

– Прости, я не хотел тебя обидеть, – сказал Дока.

– Это ты меня прости. Знаешь что, пойдём потанцуем. Ты чудесно танцуешь.

– Такие комплименты делают только девушкам, – улыбнулся Дока.

– Но ведь это правда! – рассмеялась Виториа.

И они пошли танцевать. И снова Виториа ощутила необычайное волнение, когда Дока обнял её и властно повёл в танце. Она снова видела только его лицо, а весь остальной мир куда– то пропал, оставив им только музыку.

Разговор Жоао с доном Лазаро был очень коротким. Парню нечего было сказать старику, отца он так и не уговорил напечатать заявление в газетах. Но он, конечно, заверил, что будет стараться.

Теперь он стоял рядом с Марко и зло обсуждал Доку.

– Что ты думаешь по поводу этого типчика? – спросил он.

– Эдуардо? Думаю, моя сестра влюблена в него по уши.

– Я спрашиваю не о твоей сестре, а о нём.

– Я мало с ним знаком. Он похож на сноба.

– Да, ведёт себя так, словно он властелин мира. Что-то неладно с этим парнем. – Жоао подозрительно сузил глаза. – Надо бы разузнать о нём как можно больше.

Когда танец закончился, Дока и Виториа пошли знакомиться с дедушкой.

Старик был не один, с ним сидела Валентина.

Дока галантно поздоровался с ними, Виториа представила их друг другу.

– Вы разбираетесь в собаках? – спросил Доку старик.

– Немного, сеньор, – ответил Дока.

– Я знаю, что у вашего отца была неплохая псарня.

– Да, сеньор.

– Слышал-слышал. У него говорят замечательные американские борзые.

– Простите, дон Лазаро, – заметил Дока. – Отец не держал американских борзых.

– Разве? – Старик упёрся внимательным взглядом в парня. – Почему же?

– Потому что, сеньор, такой породы не существует в природе.

В комнате наступила напряжённая тишина. Виториа растерянно смотрела то на деда, то на Эдуардо. Валентина недоуменно приоткрыла рот.

– А! Да, верно, я перепутал, – сказал старик. – Я имел в виду афганскую борзую.

И хитро засмеялся.

Дока выдержал первое испытание.

– Простите, сеньор, – сказал Дока и встал. – Мне кажется, вы сейчас допустили некоторую бестактность по отношению ко мне. Вы попытались, не без остроумия, надо признать, проверить меня. Мне кажется это несколько оскорбительным.

На этот раз дамы были в состоянии шока. Молодой испанец стоял перед уважаемым стариком и чуть не требовал у того извинений. Это было уже слишком.

– Извините меня, – вдруг, к их удивлению, произнёс дон Лазаро. – Я действительно оказался несколько бестактен.

– Надеюсь, это больше не повторится, – сказал Дока и сел.

– Вы должны понять и меня. Сейчас столько прохвостов развелось. И столь искусных. Настоящие охотники за приданым. А моя внучка – это самое дорогое, что у меня есть.

– Сеньора Виториа и мне стала весьма дорога, – с достоинством ответил Дока. – Надеюсь, я развеял ваши сомнения.

– Без остатка, – сказал старик. – Ещё раз простите меня. А в знак примирения позвольте пожать вашу руку.

Дока встал и подошёл к старику.

Рукопожатие было крепким и открытым.

– У меня несколько раз сердце уходило в пятки, – созналась Виториа, когда они вышли от дона Лазаро. – Но теперь дед, по-моему, просто влюбился в тебя.

– Я ищу не его любви, – сказал Дока.

Виториа остановилась и повернула лицо к Доке.