Моя любовь навсегда (СИ)

Теперь на лице Антона появилось такое дьявольское выражение, что ей стало страшно. Он весь лучился довольством и торжеством, пока Марк давил из себя слова. Где-то в подкорке у Миланы закралось понимание того, что происходило на самом деле.

Марк Тасманов пришел за поддержкой. Причем ни к кому-то там из семьи наугад, а конкретно к Антону.

— И-и-и? — протянул ее возлюбленный тоном истинного дьявола.

— Боже, я тебя ненавижу, — прошипел Марк и посмотрел на потолок.

— Взаимно, — фыркнул Антон.

Не прошло и часа, как Марк все-таки сдался на милость победителя.

— Мне нужна поддержка, ясно? — рявкнул он. — А к Елисею и родителям я не поеду потому, что они опять начнут жалеть и сюсюкаться! Все? Доволен? Натягивай штаны, Канарейкин, и двигай на кухню.

Развернувшись, Марк сделал шаг. Но последний момент замер, развернулся и в своей типичной язвительной манере сказал:

— Привет, Милана. Чудесно выглядишь, особенно рядом с этим чмошником, — затем с видом гордой принцессы удалился в сторону кухни.

— Ого, — выдала Милана и похлопала ресницами.

— Похоже, — Антон потянулся за одеждой, — наше свидание срывается.

— Без вариантов. Зачем Настя так сделала?

— У моей сестренки случаются кризисы в мозгах. Нормально. Подуется и сама за ним приедет, когда соскучится.

— Логично.

— Знаешь, он ведь испортил…

Антон прервался, поскольку с кухни послышался вопль:

— Тони! Это что, таракан?! Боже, какая гадость! Срочно вызови клининг!

—… В такие моменты я понимаю, почему Настя его выгнала, — буркнул он раздраженно. — Я бы от жизни с этой дивой застрелился.

— Антон!

— Да не верещи ты как истеричка! Прибей и все!

— Сам бей! Что за зоопарк ты здесь развел? А-а-а, что за многолапная дрянь?!

Глава 52. Разговор по душам

Тишина на кухне изредка нарушалась перезвоном хрустальных бокалов и шуршанием старенького робота-помощника. Он скреб поцарапанный паркет своими щеточками, пока его хозяева доедали остатки остывшего ужина.

Странное ощущение. Непонятное.

Никогда прежде Антон не чувствовал чего-то подобного: легкость и покой в компании того, кого всю жизнь на дух не выносил. Или он так думал, а на самом деле их взаимная неприязнь представляла собой некий вид дружбы? Как там звучало у известных писателей?

Верные враги, заклятые друзья — так правильнее.

— Что с разводом? — спросил Антон и осторожно прикоснулся к волосам спящей на его груди Миланы.

Она уснула час или два назад, убаюканная их непрерывным молчанием. Наелась уткой по-пекински от Марка и задремала сначала у него на плече, а потом перебралась к Антону. Просто улеглась, как на подушку, и теперь сопела ему в ключицу. От этой картины сердце щемило каждый раз, когда она непроизвольно морщила нос или мычала что-то в прострации.

Такая милая и красивая. Настоящее чудо.

— На стопе, — Марк залпом допил безалкогольное пиво, поморщился и поставил бокал. — Пока что.

— Она не разведется с тобой.

— Не уверен.

Антон приобнял Милану, затем прижал ее покрепче к себе и немного изменил позу. Теперь он сидел на угловом диване, а она полулежала на нем. Протянув руку, он кивнул на лежащий подле Марка плед и ловко поймал его, когда тот отреагировал на молчаливую просьбу. Просто кинул им в него.

— Ты накручиваешь. У вас нормальный крепкий брак.

— Мы не разговариваем дома без необходимости, Тони, — Марк рассеянно растер между указательным и большим пальцем невидимую пылинку. — Еще в присутствии ее или моих родителей. Вряд ли так выглядят нормальные отношения между мужем и женой.

Накрыв спящую Милану пледом, Антон переложил ее на диванчик, а сам взял стоящий в углу табурет и перебрался поближе к Марку. Теперь они сидели буквально в нескольких сантиметрах друг от друга.

— И все-таки ты чересчур грузанулся, — Антон потянулся, размял шею и зевнул. — Пик прошел. Сейчас свыкнется с болью, затем все вернется на круги своя. Просто подожди.

— Я и жду. Только и делаю, что жду, жду, жду. Но ничего не меняется. День за днем одна и та же картина: она с красными и опухшими глазами по утрам в ванной комнате замазывает синяки. Потому что ночами плачет в подушку, засыпая при этом в гостиной, — Марк растер лицо ладонями. — Иногда кажется, что лучше бы мы правда развелись. Стало бы легче.

— Кому? Тебе? Ей?

— Нам обоим. Думаю, а стоило ли счастье такой…

Марк оборвал себя на середине фразы, и Антон склонил голову к плечу.

— Такой боли? — продолжил за него и получил в ответ нечто отдаленно напоминающее кивок. После чего он покосился на спящую Милану. — Не знаю. Мое стоило, Тасман. Но у каждого счастья своя цена, которая непрерывно растет.

Опять возникла пауза, за время которой они вернулись к ужину. Пока Антон растерянно водил вилкой по тарелке, Марк неспешно чистил апельсин. Потом разделил его пополам и предложил ему долю.

Жест вышел настолько привычным, что Антон без раздумий принял непрошенный дар.