Моя любовь навсегда (СИ)

— Тони, — внезапно успокоился Вадим, — как я уже говорил, мне нечего терять. За пределами здания меня ждет либо тюремный срок до конца жизни, либо смерть. Твой отец первым постарается, чтобы я долго не протянул за решеткой. Как постарался с моим отцом.

— Я говорил тебе тысячу раз: папа не виноват! — рявкнул Антон и ударил кулаком по панели.

— Не он превратил его жизнь в ад после приговора суда?

— Твой папаша переоделся в костюм кролика, отправился в детский парк и попытался меня похитить. Это похоже на действия невиновного человека?

— А у него был выбор? — брови Вадима приподнялись, а голос стал громче и постепенно нарастал до крика: — Павел Александрович уволил его без всякого сожаления. В момент, когда мы остро нуждались в деньгах!

— Да, — обреченно выдохнул Антон и опустил руки. — Да, так и было. Только ты не учел, что помимо твоего отца уволили еще сотню таких же сотрудников. Необходимая мера, Вадим. Наш бизнес бился в конвульсиях после очередного кризиса и перед моим папой встал выбор: потерять все, лишить дохода тысячу людей или обойтись малой кровью. Почему ты считаешь, что твоя семья важнее чьей-то другой?

Тягостное молчание прервал судорожный кашель Миланы.

— Но пожертвовали моей, — горько откликнулся Вадим. — Где же справедливость?

— Остальные не пошли на преступление. Никакой справедливости не существует, потому что в мире ничего не бывает одинаковым. Как люди, так и проблемы у них.

— Какое удобное объяснение, — раздалось злое шипение, от которого в задымленном помещении появилось ощутимое напряжение. — Папочка научил?

Захотелось одновременно дать ему по лицу снова и хорошенько встряхнуть, чтобы достучаться до того парня из прошлого. Друга, надежного человека. Теперь Антон сомневался в его существовании.

Неужели все их прошлое — обычная игра?

— Что ты привязался к моему отцу? — холодно спросил он, едва сдерживая кипящую внутри ярость. — Ты же сам не понимаешь, кому и зачем мстишь. Сломанная машина, подстава в Африке, идиотские видеозвонки, попытка убийства Марка, потом дяди Ярика, обвинения Насти и, наконец, Боярышников. У тебя имелось столько возможностей нас уничтожить, но ты постоянно тянул время!

Едва последние слова прозвучали в образовавшейся тишине, как Антон внезапно осознал их смысл. Способов убить его или кого-то из близких у Вадима было сотни, если не тысячи. Но каждый раз он оставлял лазейку, чтобы они выбрались из патовой ситуации. Развлекался, словно кот с мышами.

Или...

— Сентиментальность, Тони, — сквозь кашель прорвался смех, и Вадим завалился набок. — Вероятно, ты нравился мне настолько, что я позволил тебе дойти до финала. Считай, что сейчас перед тобой главный босс. Как поступишь?

Громкий писк, а следом знакомый алый цвет спровоцировали Антона. Он резко развернулся и бросился к Вадиму, чтобы через мгновение прижать бывшего друга к памятной доске. От сильной тряски его затылок несколько раз встретился с деревянной поверхностью, рядом с углублением от детской ладошки. На пол с треском упала одна из висящих фотографий, и звон стекла прорвал истеричные выкрики сигнальных ботов.

— Тони!

Ярость бурлила в крови, сердце ломилось сквозь крепкий панцирь из ребер.

Все, что он видел перед собой — изувеченное лицо Вадима. Мощный удар заставил того захрипеть, а потом и вовсе согнуться пополам, когда кулак достиг солнечного сплетения. Он не сопротивлялся, позволял избивать себя, словно вообще не чувствовал боли.

— Тварь!

— Антон, успокойся! Не надо, отпусти его! — сквозь кровавый заслон достучалась Милана.

С отвращением отбросив Вадима, он позволил тому сползти по стенке и глубоко вздохнул. На минутный бой и так ушла добрая часть кислорода, которую следовало бы поберечь в нынешних условиях.

— Мы выберемся, слышишь?

Меньше получаса назад Милана стояла сама не своя, угрожала Глебу смертью и переживала за мать, а сейчас успокаивала Антона. Он проглотил ком и с некоторой долей сожаления, смешанной с ненавистью, взглянул на поскуливающего от боли Вадима. Храбрая бравада стерлась в пыль после хорошей встряски.

— Никуда ты не пойдешь. Будущий папочка-мэр тебя не спасет, — вместе с кровавым сгустком выплюнул тот.

Шумно вздохнув, Антон кивнул на пистолет в руке Миланы. Голубые глаза вспыхнули от удивления. Она неуверенно покосилась сначала на хрипящего Вадима, потом на него.

— Мил, — терпеливо позвал ее, — отдай.

— Зачем? — насторожилась Милана.

— Постреляю по всем стратегически важным местам. Начну с коленных чашечек, пока не скажет пароль. Пингвин не птица, без пинка не полетит, — хладнокровно ответил он.

Антон кожей ощущал сомнения Миланы. Как бы ни храбрилась и не рычала его возлюбленная, причинить боль живому существу для нее сродни пыткам. Потому-то он решительно забрал пистолет из ослабевших пальцев, взвесил тяжесть оружия в ладони и покрепче сжал рукоять.

Взять ответственность за преступление против человечности ради их спасения он успеет. Его свобода и жизнь Вадима — жалкая цена, которую Антон заплатил бы перед Богом, судом и общественностью. При условии, что она обеспечит его семье спокойное существование в будущем.