Моя маленькая мечтательница (СИ)

Ее лицо страшно спокойное и даже несколько отрешенное. Задумчивое. Чувствую некую вину за то, что заставила ее сказать. Хотя, она же сама захотела мне рассказать , не так ли? Но все равно чувствую некое спокойствие от того, что Николь рассказала об этом.

— Спасибо за это. — горло почему-то сдавливает комом. Николь действительно права, я должна рассказать им. Пусть и не полностью, но рассказать. — Я расскажу им, как раз когда приду домой.

— Это правильный выбор. — рыжая все-таки улыбнулась. Нет, скорее дала намек на улыбку, пусть ее лицо осталось спокойным. Она снова приседает рядом, на этот раз на спинку скамьи, ногами опираясь о сидение. Что-то достает из рюкзака, и протягивает мне. — Будешь мандаринку?

Интересно, сколько еще раз Николь введет меня в состояние ступора? Но я все-таки улыбаюсь, поблагодарив девушку.

— Спасибо. Впервые вижу, чтобы на тренировку брали мандарины. — тонко замечаю, очищая мандарин.

— Нет, я после зашла в магазин, мама попросила купить мандаринов. Ее сожители резко перешли на фрукты. — Николь улыбается, тоже очищая мандарин.

— Как Джейн себя чувствует? — я тоже улыбаюсь, заряжаясь от нее какой-то нежностью. Сразу видно, что она безумно любит мать и делает все, чтобы той было комфортно. — Кстати, а она знает, что ты задержишься?

— Да, я предупредила, что немного прогуляюсь. Голова, как улей, гудит невыносимо. — Николь выбрасывает шкурки в рядом стоящую урну и отбирает мои.— Мама хорошо себя чувствует, только жалуется на то, что мелкие в ее животе устраивают бои без правил, что аж живот ходуном ходит. На днях отвезу ее в больницу, ей же скоро рожать. Андрей как раз завтра прилетит из командировки.

— Это хорошо, что все хорошо. — улыбаюсь. Черт, у меня уже щеки начинают побаливать от такой широкой улыбки, но и прекратить улыбаться я не могу. Общество Николь расслабляло. Я так не чувствовала себя ни с Чемпом, ни с кем-либо из семьи. — Мама рассказывала, что когда мы все трое были еще у нее в животе, то мы постоянно пинались и успокоиться могли только под футбольный матч.

— Футбольный матч? — Николь удивляется, но легкая улыбка говорит о том, что настроение у нее улучшилось.

— Да, и не смотри на меня так. Видимо, это было так нудно, что мы засыпали. — достаю салфетки, чтобы вытереть руки. Предлагаю Николь, но та качает головой, мол : “У меня свои есть”.

— Так вы тройняшки? — Николь тоже вытирает руки, после аккуратно складывая салфетку и выкидывая в урну. — Бедный Уайетт. Это очень редко, когда рождается тройня. Я, например, второй ребенок. Но со старшим родным братом я вообще не общаюсь. Он добровольно разорвал контакты с нами. Его воспитывает отец.

— Это ужасно. Наверное, было одиноко жить одной. — говорю сочувственно. Я ведь никогда одна не была, нас целых трое, так что скучно никогда не было.

— Поначалу. Потом я в первых классах подружилась с Робом, и он стал мне настоящим братом. После свадьбы Андрея и мамы он стал мне сводным братом, но не в этом суть. Он стал мне ближе родного брата, и я даже рада тому, что он ушел. Не знаю, как бы я терпела его. Судя по тому, что маме иногда названивают из полиции по поводу проделок Эндрю, я бы его просто прибила.

Черт, это нормально, что я столько улыбаюсь? Я даже забыла про свою ногу. Этот полушутливый тон Николь безумно расслаблял.

— Значит, скажу Уилле, чтобы презентовала Роберту что-то сладенькое за такие заслуги. — встаю со скамейки. Конечно, хотелось бы еще так посидеть, но сейчас ведь не лето.

— Мама итак откармливает его сладкими пирогами. Хватит ему сладенького, а то

растолстеет. — рыжая закатывает глаза, тоже вставая.

Не знаю, что сказать на это в ответ. От холода у меня прошлись по телу мурашки, и я вздрогнула, когда снова почувствовала боль в ноге. Черт. Не стоит наступать на мою ногу, пусть боль и притупилась.

— Вейверли? — Николь вдруг прикусывает губу. Словно она хочет что-то спросить, но почему-то не решается.

— Да? — пытаюсь говорить спокойно. После такого легкого вечера не хотелось ни о чем серьезном думать. Слава Богу, завтра выходной.

— Все-таки... — Николь замолкает. Она действительно беспокоиться, что ее вопрос может меня обидеть? Эта нерешительность почему-то тут же присвоилась одной из черт характера анонима, который стал мне ближе собственного парня, —... кто ударил тебя? Не хочу лезть не в свое дело, и оставить это так нельзя.

Знакомый ком снова подкатывает к горлу. Этот взгляд... Разве может так смотреть абсолютно чужой мне человек? Хотя, такая ли она уж и чужая? Нет, я просто не могу чувствовать себя с чужим человеком так комфортно и спокойно.

— Н-никто.... — в носу закололо. Да что же это такое? Так на меня смотрели только сестры и мама. Не могу ничего с собой поделать. Когда я вижу этот взгляд, мне сразу как-то хочется рассказать все, что у меня внутри, обнять и прижаться крепко-крепко...

— Вейв? — удивление в ее голосе и искренняя обеспокоенность еще больше прорывает мою “плотину”. Черт, я ведь вчера еле-еле смогла успокоиться, подавив ту обиду и злость на Чемпа.

— С-спасибо за вечер. Я думаю, мне лучше уйти.