Моя Мия. На осколках первой любви (СИ)

Возвращаясь к телефону, лежащему на столе, сочиняю цепляющий ответ для Леона, а потом отчего-то пугаюсь при звуке нового сообщения. Предвкушая, смахиваю заставку на экране и застываю.

«С Новым годом, овца. Крепись. Год для тебя будет тяжёлым»

Вздрагиваю так, что Рыся жалобно мяукает. Бросив на неё короткий взгляд, судорожно сглатываю образовавшийся от страха ком в горле. Фигня какая-то. Ещё раз пялюсь на экран перечитывая. Сообщение пришло на мой номер телефона, абонент скрыт.

Это что чья-то шутка?

Если это так, то не смешно. Ни капельки.

Делаю скрин сообщения и отправляю в «Модную четвёрку», в надежде, что они меня успокоят…

Глава 11. Расколдованная Мия

— Доброе утро, — здороваюсь с вахтёршей.

Тёте Нине за шестьдесят и уже больше тридцати лет она каждое утро встречает студентов в фойе главного здания университета.

Громко топаю грубыми ботинками, которые забавно сочетаются с моими стройными ногами, обтянутыми синими джинсами.

— Привет, Миечка, — поднимает очки с глаз тётя Нина. — Как у тебя дела? Как Новый год отметила?

— К бабушке с дедом ездила, — эта информация погружает немолодую женщину в состояние экстаза, и она расцветает.

— Какая ты умничка, стариков не забываешь, — умилительно складывает руки на груди.

Усмехаюсь.

Это она Юру не видела. Летом мы навещали его в Сочи, где они с бабушкой ежегодно проходят лечение в подведомственном санатории.

Половина женской части здравницы на генерала в отставке такие взгляды отпускали, что даже мне было неловко.

Дед всегда был красивым, высоким и подтянутым. Сейчас ему под семьдесят, но выглядит огонь!

Первым делом, сдав в гардероб полушубок из искусственного меха, отправляюсь в кафетерий, где мы договорились встретиться с "Модной четвёркой" перед консультацией по истории.

— Алиева, — слышу голос с другого конца длинного, словно туннель, коридора. — Зайди в деканат, профорг просила.

— Ладно, — отзываюсь.

Как следует затягиваюсь вкусным воздухом. Как же я обожаю это место, даже настроение поднялось. Практически все праздники я провела у бабушки до тех пор, пока папа лично за мной не приехал.

— Мия, — кричит Тайка, размахивая рукой.

— Привет, — громко проговариваю, улыбаясь девчонкам, расположившимся за столиком у окна. — Сейчас подойду к вам.

Обосновываюсь в хвосте небольшой очереди и уставляюсь на витрину. Затылок печёт чудовищно, по телу морозная волна прокатывается. Вдруг становится как-то неуютно и… жутковато. Натягивая на ладони рукава, резко оборачиваюсь.

Кроме девчонок за столиками никого. А кажется, будто кто-то в голову из ружья целится.

Ерунда какая-то.

Совсем с тем «поздравлением» сдурела.

Кошмары сниться начали.

— Миечка, здравствуй, — обращается ко мне Анфиса Павловна, заведующая производством. Женщина приятная, но уж чересчур хлебосольная. — Чего стоишь, стесняешься? Говори, я подам.

— Да, я… — скромно киваю на очередь.

— Говори давай. Они вон к Наташе пусть обращаются.

— Чай, пожалуйста. Чёрный с лимоном.

— А поесть, что? Исхудала-то как за каникулы. Папка с мамкой совсем не кормят, красавица наша?

Смеюсь в ладонь и расправляю волосы, по которым перед выходом из дома упрямо водила горячим утюжком для придания блеска.

— Можно, пожалуйста, вон ту слойку с абрикосом, — указываю пальцем на самую румяную.

— Сейчас, всё сделаю.

Расплатившись, шагаю к девчонкам с пластмассовым подносом.

— Классная водолазка, — восхищённо проговаривает Энж. — В «Рушоп» купила?

— Нет, — ставлю поднос и верчусь, чтобы они получше разглядели высокие вырезы, обнажающие кожу на талии. — Это боди. Классно, да?

— Ваще, — тянет Попова. Она из всех нас самая модная, да и средства отца позволяют.

— Там ещё были голубые и чёрные. Но я решила выбрать тёмный беж.

— Голубой отстой, а вот чёрную, — зелёные глаза блондинки загораются. — Пожалуй, заеду возьму.

Ива незаметно зевает и раздражённо вскидывает руку:

— Опять вы о шмотках, девочки. Сколько можно?

Изучаю её впалые щёки и синяки под глазами. Сердце кровью обливается. Ну, как так можно?! Почему в этом мире столько несправедливости?

Быстро пробегаюсь взглядом по столу и чуть наклоняясь шепчу:

— Анфиса мне булку насильно сунула, убьёт, если нетронутой оставим. Кто хочет?

— Я на диете, — морщится Энж. Она никогда здесь ничего не ест и ни к чему не прикасается. Брезгливая до ужаса.

Перевожу хитрый взгляд на Валееву.

— У меня сегодня родители с ночной смены явились с круассанами, пациент угостил. Я с утра налопалась, — жалобно поднимает руки Тайка. У неё оба родителя трудятся в первой городской.

О да. В яблочко!

— Ив, съешь, умоляю! — обращаюсь к своей «последней надежде».

Задорожная нервно сглатывает скопившуюся слюну и аккуратно кивает:

— Ладно, выручу тебя.

Хватает тарелку, вгрызается в сочную слойку и от удовольствия закатывает глаза.

Незаметно переглядываемся с Таей. Ива гордая, никогда не жалуется и ничего не просит. Но мы то знаем в каком аду она живёт.