Моя Мия. На осколках первой любви (СИ)

— Алиева, чё там с твоим Спинным Мозгом? — спрашивает Энж, скролля ленту на экране телефона. Девчонки так прозвали Леона, совместив две его самые выдающиеся стороны. Из тех, что мы знаем, конечно. — Встречались?

— Нет.

За столом слышится общий протяжный стон, который я торжественно обрываю:

— Но созванивались!

Каждый вечер…

— Вау, — пропевают девочки хором.

— И какой у него голос?

— Надеюсь, это был секс по телефону? — давит смешок Энж. Она единственная из сидящих за столом, у кого уже всё было…

Самая опытная, так сказать.

— Нет, блин, — закатываю глаза. — Голос… очень приятный. Низкий и такой… сексуальный, — краснею.

— Боже, — Тая смешно складывает руки, словно молится. — Спасибо тебе, мой хорошенький. Подействовали мои свечки получается?! Впервые за двенадцать лет дружбы слышу, у кого-то, кроме святого Громова есть что-то сексуальное.

Молебен заканчивается тем, что Валеева неожиданно смолкает и пялится на дверь.

— Что там? — оборачиваюсь, замечая идущего к витрине Соболева.

— Мия, привет, — здоровается со мной Ваня, не обращая внимания на девчонок.

— Привет, — отвечаю, сталкиваясь со злобным обстрелом Валеевских глаз. — Что? — шепчу ей.

— Откуда вы знакомы? — подозрительно интересуется.

— В клубе на вечеринке общались.

— Ты везде успеваешь. В шоке с тебя, — недовольно отворачивается.

Нашу стычку перебивает айфон, орущий из джинсового кармана на моей заднице. Увидев контакт, нетерпеливо облизываю губы.

Вскакиваю с места и отдаляюсь к окну, выходящему на внутренний двор университета, где обычно проводятся линейки и награждения студентов.

— Привет, — доносится охриплый голос, оседающий эхом в груди.

— Доброе утро.

— Ты… где?

Судорожно перебираю пальцами крохотный золотой кулончик на шее.

— В кафетерии на первом этаже, — прикрываю глаза.

— Будь там. Я сейчас подойду.

Нервно сжимая телефон, усаживаюсь за стол.

Дверь находится прямо за моей спиной, поэтому лихорадочно озираюсь и тихо сообщаю девчонкам:

— Он сейчас придёт сюда.

— Кто? — округляет глаза Тая. Её лицо смешно вытягивается, а тонкая шея становится длиннее, когда подруга пытается выглянуть из-за меня. — Громов?!

Чёрт.

Я не видела Мирона больше двух недель. Опускаю глаза.

— Леон, — отвечаю, кусая губы, чтобы они казались розовее.

К зеркалу не побегу из принципа. Я такая какая есть. Сейчас затея найти парня в отместку кажется мне глупой, а я ощущаю себя маленькой для всего этого.

Возможно, это просто страх?!

— Встреча года, — Ива смеётся. — А как ты его узнаешь? Надеюсь, он снимет футболку?!

Девчонки хихикают.

— Ива, блин.

Перевожу взгляд на свои трясущиеся ладони. Ноготочки ровные, покрыты обычным лаком в цвет кожи. Шеллак плохо влияет на организм, а я хочу подольше оставаться красивой и здоровой.

Внутри мясорубка, в горящих ушах перезвон из собственных мыслей и переживаний.

Ещё раз едва касаюсь кулона на шее, выпрямив спину.

Это всё ты виноват, проклятый Громов.

Я всегда нравилась мальчикам. В подростковом возрасте это стало особенно заметно по пролетающему в их глазах интересу и по тому, как они провожали взглядами мою рано оформившуюся фигуру. Но никогда, даже в самом страшном сне я не представляла, что буду с кем-то знакомиться или встречаться.

В моей голове всегда был только он один.

Так и должно было быть! До конца. Без всего этого.

Задерживаю дыхание от резкого наплыва эмоций. Я уже привыкла к тому, что самая сильная, обжигающая боль растворилась во времени. Как пепел на ветру рассеялась.

Но её отголоски, вот в такие… важные моменты ещё беспокоят.

Дыши, Карамелина!

За спиной слышится звук открываемой двери, и я в нетерпении уставляюсь на изумлённые лица девчонок.

— Ну? — спрашиваю шёпотом, испытывая на позвоночнике мелкое покалывание.

— Твою мать, Алиева, — тихо выговаривает Энж.

— Что?

— Как я сразу не догадалась?

— Кто там? — испуганно округляю глаза, по-детски заправляя прядь волос за ухо.

— Это Лёва Демидов, — булькает Тайка.

— Демидов? — морщусь вспоминая.

В нашем городе я знаю только одних Демидовых. Вернее, знала.

Бывший мэр города ушёл на повышение, переехал с семьёй в Москву. Переизбрание было совсем недавно, буквально в прошлом месяце.

А сын чиновника заканчивает обучение здесь, в Архе. На пятом курсе.

Господи.

Обмираю вся.

Старшекурсник.

Это сколько? Двадцать четыре — двадцать пять?!

— Привет, — слышится над ухом знакомый низкий голос, и я приподнимаю подбородок, чтобы рассмотреть Льва Викторовича.

Девчонок, как ветром сдувает:

— Мы в аудиторию, — проговаривает Энж, переводя весёлый взгляд то на меня, то на Льва.

Впиваюсь глазами в его лицо.

Он такой… другой. Невольно сравниваю с Миром, образ которого могу нарисовать с закрытыми глазами и ни разу не накосячить. У Громова черты лица классические, аккуратные, будто тщательно выверенные.

Идеальные, мать твою.

Лев Демидов же явно ленивым скульптором-лесорубом высечен. С помощью топора и ножа. Словно всего пара размашистых движений и вот — получите-распишитесь — широкие скулы, выдающийся нос и пухлые губы.

Не могу понять… нравится мне или нет?!

Надо подумать.

Перевожу взгляд ниже и застываю в районе увесистого золотого креста и цепочки на шее.