Моя Мия. На осколках первой любви (СИ)

Им оказывается парень лет двадцати. В очках и с жидким грязным хвостиком на голове.

– Добрый день, – заявляет он деловито. - К сожалению, пока щит, который вас интересует, занят.

– Пообщаться надо, – шиплю, подталкивая к выходу.

– Зачем? – пугается.

– Расскажешь, кто именно тебе заказал баннер с роллами.

Стрелки в голове Вадика начинают хаотично носиться, а я жду пока он разродится следующими словами:

– Девушка приходила. Брюнетка.

– Как вносила плату?

– Наличными.

– А тебя не смутило, что сотрудник ресторана японской кухни запросил бы счёт для безналичной оплаты?

– Мы же в России, – нервно сглатывает слюну Вадик. – Меня здесь ничего не удивляет. В прошлый раз бартер на электронные сигареты предложили, а ещё на молоко коровье…

– На какой период заказан баннер?

– Стандартный срок размещения – одна неделя.

– Ты сегодня же снимешь его? – наступаю.

– Но я не могу. Он оплачен.

– Дай мне контакт, – озираюсь подозрительно и стягиваю парку.

– Ну, хорошо, раз такое дело, – поправляет Вадик сиреневый свитер и отправляется в сторону коридора.

Иду за ним, чтобы не дай бог не решил сбежать.

Зайдя в крохотный кабинет, больше смахивающий на каморку, опираюсь о хлипкий стол, пока патлатый перебирает полупустые файлы в толстой папке для документов.

– Вот, – восклицает он и протягивает мне. – Нашёл.

Смотрю на содержимое файла и охереваю.

Этого просто не может быть!!!

Глава 23. Мия и дикошарый бурундук.

– Мам, можно к тебе? – спрашиваю, приоткрывая дверь кабинета.

Переступаю с ноги на ногу.

– Конечно, – отвечает она с улыбкой, поднимаясь из-за стола. – А чего спрашиваешь?!

– Не знаю. Вдруг надоедаю тебе?..

Пожимаю плечами, глядя, как лицо мамы приобретает озадаченное выражение.

– Боже, Мия, – теряется. – Откуда ты взяла такую глупость? Как ты можешь мне надоесть?!

– Не знаю. Мне всё время кажется, что тебе не до меня… – с обидой поджимаю губы.

Мама ласково приобнимает и ведёт к уютному диванчику возле окна. Усаживается рядом, подкладывая атласные подушки за спину.

– Как мне может быть не до тебя? Разве я своими действиями даю это понять?

– Нет. Только не переживай, – взволнованно проговариваю, поглядывая на внушительного размера живот. – Я ничего такого не имела в виду, мам. Посоветоваться пришла.

– Что такое?

– У Лёвы папа внезапно прилетел, и сегодня мы приглашены на приём в администрацию.

– Неожиданно.

– Мне тоже. Я совсем не готова. Может, одолжишь своё бежевое платье?

– Конечно, без проблем, – задумчиво осматривает моё лицо мама. – И причёску с макияжем помогу сделать.

– Спасибо, – морщусь. – Но макияж я сама, окей? Ты ведь знаешь, я не люблю его.

– Ну, Мия, – мама вздыхает. – Есть такие мероприятия, дорогая моя, на которые по этикету положено быть во всеоружии. А в обычные дни можешь вполне обходиться тушью, как ты и привыкла.

– Этикет, – удручённо вздыхаю.

Весь вечер провести с городскими богачами? Улыбаться и не дышать в узком платье – это как-то слишком, что ли?

– Как твои девочки? – заботливо разглаживает воротник моей домашней футболки мама.

– Да… нормально.

– Ива?

– Ой, работу вроде как нашла. По вечерам.

Мама неодобрительно сжимает губы.

– А Тая? Всё ещё безответно влюблена?! Как его…

– Ваня.

– Точно. Сын новой мэрши.

– Любит, да, – закусываю губу.

Мы с Таечкой – подруги по несчастью. Слава богу, хоть объекты воздыханий разные. Такого наша дружба бы не выдержала…

– А он что? Ваня-то?!

– Не знаю, мам. Мне бы со своими проблемами разобраться.

– С какими проблемами? – подозрительно осматривает моё краснеющее лицо мама. – С зачётом папа всё решил. Появилось ещё что-то?

– Нет, – поспешно машу рукой и виновато смотрю в окно.

Дёрнул же чёрт ляпнуть такое?

– Надо сказать, я вообще удивлена. Ольга Львовна предупреждала, первый семестр может идти процесс адаптации, но что это начнётся со второго… мы никак не ожидали.

– Да всё нормально, мам. И психологиня твоя права. Первое время было тяжеловато, сейчас всё как по накатанной…

Про себя усмехаюсь, как по накатанной я сваливаюсь прямо в ад!

– Ладно, девочка моя любимая, – гладит по голове мама. – Если будут проблемы, ты ведь мне расскажешь?

– Конечно.

Складываю трясущиеся руки на груди.

– А как со Львом?

Выдыхаю резко, радуясь внезапной смене темы.

– Отлично, – становлюсь жизнерадостной. – Лёва классный. Порядочный и добрый. Помогает, если нужно.

Мама вдруг отворачивается, расстроенно вздыхает и поглаживает живот.

– Не понимаю. Ты своего парня описываешь или почтальона Печкина?! На влюблённость это не похоже.

Молча опускаю глаза, теребя подол футболки.

– Крошик, – обращается мама ко мне детским прозвищем. – Без уважения зрелой любви не бывает, но есть и обратная сторона: одно лишь уважение – это ещё нелюбовь.

– Да я понимаю, – киваю.

– У меня ведь был такой опыт… – вспоминает она.

– Вова, кажется? – вскидываю на неё взгляд. – Я помню.

– Да, – говорит мама чуть ли не шёпотом Всё потому, что отец не любит, когда в доме поднимается эта тема.

Обнимаю маму крепко и хотя бы на время успокаиваюсь.

– Я думала, вам с папой нравится Лёва, – поджимаю губы.