Моя навсегда

Я проснулась от того, что тяжелая мужская рука легла на мое плечо. Солнце безуспешно пыталось пробиться сквозь плотную рыжую занавеску. Я приоткрыла глаза, удивленная этим странным, непривычным ощущением. Почти объятие, которое я украла у своей подруги. Но мне не было стыдно, потому что она все равно его не заслуживала. Я приподняла голову и повернулась: мне было любопытно. Маленький эксперимент, фантазия семнадцатилетней девчонки, для которой любой мужчина рядом – возможный, потенциальный «он».

Митя вертел во сне головой и что-то бормотал – что именно, я так и не смогла понять. Он лежал на спине, раскинувшись как птица. Его лицо было расслабленным и спокойным, даже равнодушным и каким-то странно невинным. Хороший парень. Хорошим парням никогда не везет. На секунду я представила, что это мне, а не Ларисе он сделал предложение и у нас с ним скоро будет свадьба. Представила, что мы будем просыпаться вот так, вместе – не в одежде, а голыми – много лет, день за днем, год за годом. Мы привыкнем к этой наготе, она перестанет шокировать нас, вызывать прилив крови к низу живота, и будем скучать по терпкой остроте чувств. Но будем вместе все равно, потому что любовь – это больше, чем бабочки в животе.

Я примерила на нас будущее, как примеряют платье, и оно не подошло. Не мой фасон, простоватое, слишком незатейливое, ситцевое счастье.

Аккуратно, чтобы не разбудить Митю, я подалась к краю, выскользнула из-под его словно налитой свинцом руки. Спящие мужчины такие тяжелые. Даже не представляю, как сестры милосердия вытаскивали с поля боя потерявших сознание солдат. Неподъемная тяжесть. Я села на край кровати, поправила футболку, подумала, что нужно принять душ. Дыхнула себе в ладонь – ужас, вчера зубы не чистила, да еще этот чертов джин с тоником. Что-то я забыла. Что-то важное. Ах да, переезд. Я уже должна была оказаться дома.

– Привет, – услышала я. Обернулась. Он лежал и смотрел на меня посветлевшими серыми глазами. Потом зевнул, приложив руку к губам, и потянулся. – Ну мы вчера и набрались. У тебя водички нет?

– Водички в доме полно, – пожала плечами я. – Тебе что, принести?

– А ты что, ангел во плоти? – хмыкнул он, а затем застонал и приложил ладонь ко лбу.

Я посмотрела на часы. Еще не было и девяти. Мы проспали часов пять. Вот почему моя голова словно ватой набита и каждый шаг дается с трудом! Я выбралась из комнаты, прошла на кухню, долго стояла, держа ладони под струей холодной воды, – просто так, не думая, как настоящий буддийский просветленный в медитации. Полная пустота.

– Кхе-кхе. Так, значит? Помирать буду – стакана воды не дождусь? – Митя улыбался, прислонившись к дверному косяку.

– Пожалуйста, вот. – Я отошла от крана. – Ни в чем себе не отказывай. Воды, что ли, жалко?

– Эх, водичка, – и он склонился к живительной струе.

Мы долго сидели в кухне молча, не испытывая ни малейшей потребности в разговоорах. Потом он спросил, нет ли у нас яиц, и я не совсем поняла, что он имеет в виду, когда говорит «у нас». Не поняла – но не стала переспрашивать, шестым чувством почуяв, что сейчас не время уточнять. Ни у кого нет ответов, но есть последние четыре яйца – не мои, Ларискины, и есть хлеб, совсем немного, и луковица, которую можно пожарить.

Лариса вернулась через неделю. Официальная версия – забрать вещи. В квартире почти ничего не изменилось, за исключением того, что Митя перевез из общежития три пакета с вещами, да так пока и не разобрал. Он был занят, сессия, практика, к тому же нашел себе подработку, делал кому-то из института чертежи, так что пакеты так и стояли в коридоре. Он доставал из них очередную чистую футболку и исчезал до вечера.

Я почти не видела его, а он – меня, и нас обоих это, кажется, абсолютно устраивало. Во всяком случае, никто ничего не хотел выяснять. Разве не это называется «жить сегодняшним днем»?

Лариса, едва зайдя в квартиру, все испортила.

– Сонька? Ты разве не уехала? Ты же должна была уже уехать, разве нет? – сказала она вместо «здрасте», разглядывая меня как неожиданное неприятное пятно на светлых обоях.

Я моментально ощетинилась.

– А тебе какое дело?

– Какое мне дело? Вообще-то мы говорим о моем женихе!

– О твоем бывшем женихе, не так ли? – вставила я справедливости ради.

Тут Лариску заклинило. Она смотрела на меня как на таракана, по которому никак не может попасть тапкой. Столько уверенности в себе – и это после того, как ее нагие фотографии оказались выставлены на всеобщее обозрение.

– Бывший он или нет – тебя не касается.

– Мириться будете? Не думаю, что это хорошая идея. Впрочем, как хочешь.

– Ты мне советы даешь? – изумленно переспросила она и замолчала.

Лариса сверлила меня взглядом, задумчиво прикидывая, что именно может означать мое присутствие. Вывод был очевидным, хотя и неверным.

– Значит, ты решила занять мое место?

– И как ты пришла к такому выводу? Потрясающая проницательность восьмидесятого уровня. На твоем месте мне не усидеть, Лара, – отбрила ее я. – Что ты хочешь услышать? Какое тебе вообще до меня дело? Ты пришла мириться? Вот иди и мирись.