Моя (не)идеальная жизнь (СИ)

- Это не обсуждается, Дейдара. – Язык не слушался, а мозг отказывался мне помогать подобрать нужные аргументы, чтобы встреча не состоялась.

- Ты конченная мразь, Чику, да! Я не желаю его видеть, да! Неужели это не ясно, м? – Почему меня заставляют проходить через это? Я понимаю что он не был моим первым, но факт того что меня использовали, заставляет корчиться в агонии.

- Ты ведь ему не отпустишь этот грех? – Таким священники занимаются! Пусть за него Хидан молиться, а я никогда никого не прощу за такое!

- Отпустить грех, да? Только если я убью его, да! Аххахах! – Даже губы затряслись, и я отвернулся, потому что у меня начинался приступ, в ходе которого я абсолютно не контролировал эмоции.

- Сейчас, я являюсь твоими рукам. – Он обхватил моё лицо ладонями, фиксируя его, чтобы не дать мне вырваться. – Хочешь, я убью его? – Мои глаза распахнулись, а его серьезное лицо осталось прежним, что говорило о том, что он или хорошо играет свою роль, или действительно не шутит.

Изображение помутнело, потому что скопившиеся слезы не желали покидать глаз, дожидаясь, когда я наконец-то моргну, даря им свободу. Под натиском чужих рук я ткнулся в пресс рыжего, и громко завыв, забывая о том, кто я и где я, доводя себя до исступления.

POV Чикушодо

Истерика перешла в опасную стадию, и чтобы исключить возможность навредить самому себе, я уже в который раз отключил мальчишку. Вернув его в свою постель, которой уже и забыл когда пользовался именно я, а не кто-то ещё. Дыхание было ровным, хотя даже так он умудрялся всхлипывать. Я оттягивал момент их встречи как мог, но больше этого было нельзя делать, иначе мальчишка мог лишиться своих конечностей, и почему мне не нравится хирургия?

Улыбнувшись своим мыслям и вспоминая бурную молодость в медицинском университете, я воспользовался своей законной ванной, стараясь не споткнуться о мусор, что остался от убранства комнаты. Несмотря на горячий душ, напряжение даже не думало уходить. Но сейчас мне нужно хоть немного поспать, используя момент неактивности своего пациента. Наблюдение за ним слишком сильно изматывало, как физически, потому что я практически лишился сна на этот период времени, так и эмоционально. Это был тупиковый случай, усложненный его раздвоенным сознанием, которое так не вовремя отключало ему нужные мне участки мозга.

Устало вздохнув, я сел на край кровати рядом с блондином, и мой взгляд невольно задержался на спящем мальчишке. Черты его лица изменились с того памятного момента, они стали острее, жестче и недоверчевей, он потух и стал светить таким холодным и пронизывающим светом, что иногда его глаза пугали. Взгляд скользнул вниз по бледней коже спящего, который будто почувствовав это, попытался перевернуться.

Его тело рефлекторно пыталось свернуться клубком, отчего мое дыхание сбилось, а в груди начал зарождаться жар, который медленно пополз вниз, пробуждая такое непрошенное и болезненное желание. Он не догадывался о том, что я практически каждую ночь колю ему мощнейшие антидепрессанты, которые помогают меньше чем на пять процентов, из-за их опытов с напарником. Блондин не спит вовсе, он просто отключается, когда мозг перегревается и это сильно осложняет мою работу. Как заставить его засыпать, а не вырубаться?

Рука, воспользовалась занятостью мозга и безотчетно коснулась мальчишки, лежащего совсем рядом со мной, позволяя пальцам скользить по мягкой коже шеи, вызывая полустон у спящего. Такой отклик на меня, вызвал моментальную болезненную эрекцию.

- Могу я поцеловать тебя? – Я прошептал это, опасаясь, что он услышит. Хотя если я буду осторожен, то он не проснется, ведь, по сути, он не уснул, я выключил его. Я мог бы узнать вкус этой кожи и, возможно, вновь попробовать изгиб мягких искусанных губ, и никто ничего не узнает. Я могу откинуть одеяло и любоваться этим худосочным телом, приласкать, насладиться им.

А если он всё же очнется, то я бы попробовал пробудить в нем ответное желание. Он будет растерянным и беззащитным, ведь сейчас он отчаянно желает простого тепла и ласки, отчего мне не составит труда повернуть его на себе. Хотя зная все его болевые точки, я могу заставить его самого возжелать меня. И почему я не должен этого делать, в конце концов, если это вытащит его. Пэйн сам оставил его на меня, а значит, сейчас я имею на него полные права. Это всё не мои эмоции, но отчего они сейчас так манят меня?

- Совсем чуть-чуть. – Я пообещал себе это вслух, позволяя кончику своего языка осторожно пройтись по гладкой, теплой коже. Я глубоко вздохнул, щекоча нюх его ароматом с примесью мыла, настолько приятный и свежий, что сразу же пришла ассоциация, что от него пахнет весной. Вот только его жизнь была сейчас так холодна, что порой мне казалось, что от него веет могильным холодом. Он всегда был полон жизни, нахальства, будто обладал властью, один его поцелуй пьянил сильней, чем виски.