Моя (не)идеальная жизнь (СИ)

Я отвернулся, ничего не ответив. Спортивные штаны, кроссовки, футболка и руки на перевязях, так я выглядел в отражении большого зеркала в зале. Эта скотина права, на счет осмотра у Какудзо, я понимаю, что это необходимо, но как же паршиво. Я до сих пор не понял, что же случилось тогда и почему это произошло. Какудзо никогда не проявлял ко мне «такого» интереса, и я бы даже подумал что это наказание, вот только за что? Я действительно хочу его убить, вот только меня беспокоит другое. Это не месть, это что-то другое. В мозгу будто произошел взрыв, заставляя лицо моментально пойти красными пятнами.

— Я не злюсь на него, да. Я вообще ничего не чувствую по отношению к нему, хм. — Я продолжал бежать, смотря на движущуюся полосу под ногами. — У меня нет ярости, желания мести, я просто хочу забыть. Забыть. Как это было и с Мадарой, да. — Я споткнулся, но механизм даже не думал останавливаться, уводя из-под ног у меня опору, а рук, чтобы зацепиться за подлокотники у меня не было. Чужая рука, за шкирку футболки, пыталась удержать меня, когда колени волочились на тренажере, сдирая кожу, но лицо и руки не пострадали.

— Ты в порядке? — Он был слишком обеспокоен, но я не почувствовал боли и позволил транспортировать себя на пол.

— Чику, я же должен переживать, убиваться, я должен чувствовать хоть что-то, да! Понимаешь, м? — Я беспомощно поднял голову, встречая внимательный взгляд. — Но на самом деле все, что я делаю это напускное, да. Я ничего не чувствую. Со мной… Мной воспользовались, а мне плевать, да. И что я тогда такое, м? Как Сасори мог любить это, м? Я даже не оплакал его, позволяя этому случиться, да. Я ненавижу его, понимаешь, м? Я ненавижу себя, да. Я омерзителен сам себе, да! Но я не хочу умирать. — Последнюю фразу я прошептал и замолчал от ужаса, который сам и озвучил. — Боги, я не хочу умирать, да! Чику, кто я после этого, ответь мне, м! Я должен был последовать за ним, но вместо этого промедлил, а теперь всё, абсолютно всё, бессмысленно, да. — Его широко распахнутые глаза прикрылись наполовину, делая его выражение лица расслабленным.

— Всё что с тобой сейчас происходит, всего лишь защитная реакция твоей психики, для того чтобы ты не тронулся умом. Поверь, ты любил его очень сильно. Насколько позволяло твоё недоверчивое сердце. — Его ладони обхватили мои щеки, заставляя видеть только его. — Просто он любил тебя сильней, и это не твоя вина. Это был его выбор, поступить именно так. — Он коснулся своим лбом моего, оказываясь в опасной близости. — Прости меня, но сейчас я скажу, то, что объяснит многое, но абсолютно не понравится тебе. — Страх леденил грудную клетку изнутри, но я не мог заставить себя не слушать, это было важно. — Ты уже любил другого, просто забыл об этом. — Я дернулся, пытаясь отстраниться. — До Сасори. — Ничего кроме пронизывающих глаз невозможно было увидеть. — Всё решилось с этим человеком настолько плохо, что твой мозг претерпел самостоятельные изменения и воздействия гипнозом. Ты ничего не чувствуешь потому что ты ещё не до конца зализал свои раны, точней твои раны не до конца зализали. — Это намек на Мадару?! Ложь! Чушь полнейшая!

— Я любил только Сасори, да! — Однако в груди предательски сжались тиски, потому что фраза показалось мне фальшивой.

— Любил, я не спорю. — Это всё ты виноват! Ты заставляешь меня сомневаться. — Но ты замечал, как ты пропитываешься эмоциями других, как ты ловко можешь выбрать ту или иную модель поведения…

— Я не притворялся, да! — Я прекрасно понимаю, к чему он ведет, но всё не так просто! Я верю в то, что чувствовал. Или я чувствовал то, во что так отчаянно хотел верить…

— Я знаю, но я говорю, что ты стал пуст именно в своем прошлом. А то, что у вас было с Сасори это колоссальная работа, проделанная Акасуной, и ты тоже большой молодец! Но ты был только в начале своего восстановления, а теперь потеряв свой источник, ты развернулся к началу. Какудзо заставил тебя сделать первый шаг, а я держу тебя за руку и не позволяю сделать следующий, чтобы ты не вернулся к такой манящей и простой внутренней пустоте. Ты понимаешь, что я тебе говорю? — Он чуть сильней сжал моё лицо, и я понял, что смотрел на его переносицу, полностью обмякая.

— Нет, хм. — Честно и тихо я сказал это, а рыжий притянул меня к себе, заставляя виском коснуться его груди.

— Вот и славно. — Он судорожно втянул воздух носом, а я даже не мог моргнуть, слушая сильные удары сердца прямо под ухом. — Ты хорошо постарался. — Губы коснулись моей макушки и я вздрогнул, понимая, что из глаз снова текут слезы, а я до сих пор не чувствую ровным счетом ничего.

— Это ведь я виноват в его смерти, да? — Это действительно безысходность.

— Что? Нет. — Ты лжешь мне! — Но ты сыграл одну из ключевых ролей в этом, мне нет смысла врать. — Я потерся щекой о чужую футболку, будто ластясь, тут же получая крепкие объятия.

— Мне больно внутри, но это физическая боль, да. Я не знаю, что я должен чувствовать и откуда вообще берутся эмоции, м? — Макушку снова поцеловали, и я стал трястись от безудержных слез.