Моя (не)идеальная жизнь (СИ)

— Да. Наверно день был слишком насыщенный. — Я широко зевнул и вытер выступившие от зевка слезы, тут же зашипев от боли сломанного носа, который я случайно задел.

— Тебе составить компанию? — Видимо, ты хотел спросить проводить ли меня?

— Не нужно, я помню дорогу. — Оглядев комнату я увидел аккуратно сложенную одежду на спинке стула. Не включая свет, я быстро оделся, и направился в ванную.

Изрядно помятое лицо, с фингалами, которые вылезли из-за травмы носа и ссадинами, уныло смотрело на меня. Показав отражению белозубую улыбку, я сплюнул остатки зубной пасты и аккуратно вытер лицо. Внезапно я понял, что у меня болит ухо, заправив непослушную прядь, моему взору предстал синяк, из-за которого мочка уха казалась синей и распухшей. Итачи — мразь! Я судорожно стал осматривать шею и ключицу на предмет таких же «сюрпризов». После случая в коридоре он не оставил следов на моем теле, в этот раз, на теле есть его «метка», и как понять принцип работы гипноза, после всего этого?! Как же я ненавижу всех этих гипнотизеров, чтоб их всех разорвало динамитом!

— Какудзо свяжется со мной, после твоей операции, так что не пугайся, если очнешься не там, где уснешь. — Произнес шатен, едва я вышел из ванной.

— Да я уже даже привык просыпаться не там, где засыпаю. — Я сам рассмеялся своей удачной шутке, зашнуровывая кеды. Мы не прощались, это было глупо, тем более что совсем скоро я должен буду вернуться, ну или моё спящее тело вернется, не суть важно.

К кабинету я подошел немного раньше, но дождался, когда время на телефоне покажет ровно 2:35 и только после этого постучал. Не хотелось находиться там ни одной лишней минуты, и вообще почему подобное было решено проводить под покровом ночи? Послышалось четкое «Войдите», выдохнув, я повернул ручку и оказался внутри стерильной комнаты.

Какудзо сидел на диване и смотрел снимки, кажется, это были снимки моей черепной коробки, но я не помню когда мне их делали. Может сразу после того как меня захватили и потащили в Акацуки? Помнится я лежал какое-то время в больнице, надо не забыть поподробней расспросить об этом периоде у Сасори. Пэйн по-деловому осмотрел меня, а я продолжал стоять у выхода, не придумав, куда же мне всё-таки пройти и сесть. Теперь он имеет рычаги давления на меня, и я не знаю расскажет ли он Сасори, ведь ему нет смысла молчать об этом? Страшно.

— Когда у тебя был последний раз прием пищи? — Не отрываясь от снимков, спросил Какудзо, отчего я дернулся выходя из собственных мыслей.

— Около одиннадцати утра. — Сначала я хотел отшутиться, что вообще не ел уже кучу времени, но как хирург, он мог и не понять моего юмора. Боги, зачем я всё это затеял?

— Это хорошо. — Да как бы тебе сказать, что на самом деле это ничего хорошего. — Подойди, я осмотрю свою работу. — Вот и определился маршрут моего перемещения, заодно можно будет сесть на диван, подальше от рыжего.

Пальцы Какудзо были короткие и очень жилистые, но подушечки были очень мягкие. Он осмотрел каждую мою рану на лице, долго прощупывая мой затылок, и что-то ему явно не понравилось, поэтому перед самой процедурой, мне сделали ещё один рентгеновский снимок. На такую ерунду я, конечно же, согласился, но до этого мне пришлось около сорока минут сидеть молча на диване, и ждать, пока Какудзо скрупулезно читает каждую строчку моей медицинской карточки.

Продумано было множество нюансов, прибор не стали делать из металла, остановились на углепластике. Он легче и меньше нагревается, что для меня, как подрывника, весьма важная деталь. Своего рода игла, будет проходить сквозь канал соединяющий глаз и мозг, именно благодаря ей, левый глаз будет видеть цифры и траекторию, а также несколько формул для более удачного ведения дальнего боя. Для того чтобы не повредить мозг при разрушении дальномера, основная пластина, которая полностью закрывает глаз, легко отсоединяется. Пэйн «обрадовал» меня, сообщив, что это тестовая модель, которая впоследствии будет модернизироваться, с учетом моих требований и пожеланий. Вот только я не хочу каждый раз «доплачивать» за проделанную работу.

— Распишись здесь. — Какудзо протянул мне написанный от руки документ, сам же продолжая рассматривать мой свежий снимок.

Пробежавшись по написанному я уловил смысл, что обязуюсь не начинать судебные тяжбы с хирургом, далее шло имя и полное название профессии Какудзо, в случае не очень успешного исхода операции. Дальше были расписаны всевозможные осложнения, которые могут у меня возникнуть, и я с ужасом посмотрел на «доктора».

— Это формальность, расписывайся. — Ага, как же, спасибо, что ещё и цену за свою работу не назначил, или назначил, но оплачиваю не я?

Взяв ручку, я коснулся стержнем листа, и задумался, а как собственно выглядит моя подпись? Прокрутив несколько раз ручку в пальцах, я так и не дождался озарения, поэтому, не особо стараясь, на листе появилось просто моё имя.