Моя (не) родная

– Тебе нужно было предупредить меня, что хочешь привезти его сюда, – с плохо скрываемым раздражением обратилась я к маме.

– Я не думала, что вы приедете так рано.

Да, я тоже не думала. Оглянулась на дверь, но Данил за мной не пошёл. Из холла не доносилось ни звука. Складывалось ощущение, что его вообще нет в доме, что стычка в коридоре – плод моего разыгравшегося воображения.

– Ты сказала ему? – мама поставила на стол глубокую тарелку со свежеиспечёнными оладьями.

– О чём?

– Агния, – посмотрела она с укором.

Я проигнорировала её. Вымыла руки и села за стол. Положила себе два оладушка и только потом, глядя, как сын поливает свои сладким сиропом, тихонько сказала:

– Не о чем мне ему говорить, мама. Не о чем. Запомни это и не вмешивайся, пожалуйста. Я тебя очень прошу.

* * *

Доедая четвёртый оладушек, я украдкой смотрела на маму. Та ласково дотронулась до ладошки Мирона, вытерла с пальцев шоколад.

– Может, ещё? – заметив, что я смотрю на них, спросила мама.

Я отрицательно мотнула головой. После разговора в кабинете есть мне не хотелось. Но как только я почувствовала сладкий запах ванили и сливочного масла, вспомнила мамины завтраки, мне захотелось хотя бы на несколько минут вернуться в беззаботное прошлое.

– Твои оладьи стали ещё лучше, – я неловко улыбнулась.

Голос разговаривавшего по телефону Данила вернул меня с небес на землю. Улыбка исчезла, я повернула голову.

– Нам пора, – вздохнула я и стала подниматься. – Мирон, мой руки. Мы…

– А бабушка сказала, что ты тут жила, – бесцеремонно перебил меня сын, не подумав послушаться. Сцапал из коробки конфету и продолжил: – И здесь есть твоя комната. Я хочу посмотреть!

Теперь печенье оказалось у него за щекой.

– У тебя там есть игрушки? Покажешь мне?

– Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не разговаривал с набитым ртом?

Мирон сделал вид, что не услышал, и потянулся за новой печенькой. Понятно! За вечер мама успела дать ему волю, что не остановить. В Мироне она души не чаяла, от того моя просьба никому о нём не говорить была для неё сродни камню на шее. Но если бы Данил хотел знать, он бы узнал. И отец тоже.

– Прости, – ответила мама на мой красноречивый взгляд. Виновато улыбнулась кончиками губ. – Я так редко его вижу.

– И он этим мастерски пользуется, – я вышла из-за стола и отодвинула от сына коробку. – Куда в тебя лезет?!

– Я же мужик, – нашёлся он.

Мама подавила смешок, я не нашлась, что на это сказать. Зато сам Мирон не заставил ждать с продолжением:

– Девочкам надо есть мало, а то они будут толстые и страшные. А мужчинам много, тогда они будут сильные и смелые.

– Да что ты говоришь, – с сарказмом отозвалась я и отодвинула коробку с печеньем ещё дальше. Глянула на маму.

– Покажи ему свою комнату, – попросила она. – Ничего не случится, Агния, – она встала, подошла ко мне и неожиданно обняла. – Как же я рада, что ты вернулась, дочка, – прошептала она дрожащим от слёз голосом. – Как же я рада, что вы с Мирошей теперь со мной.

* * *

Поднимаясь на второй этаж, я крепко держала сына за руку. Слова мамы оставили в выстроенной мной оборонительной стене пробоину размером с кратер вулкана. Не дай Бог было встретить Данила именно сейчас. Но как только я подумала об этом, дверь одной из спален открылась, и Данил появился в коридоре. Сразу стало ясно: в покое он меня не оставит. И точно. Братец преградил нам дорогу.

– Иди до конца, – я отдала Мирону ключ от своей комнаты. – На двери такой же цветочек, – показала ему на брелок.

– А ты?

– Я сейчас приду.

Сын подозрительно глянул на Данила. Потом на меня и снова на него. Любопытство пересилило, и уже буквально через несколько секунд он со старанием вставлял ключ в замок.

– Что?! – не желая растягивать и без того затянувшуюся паузу, с нажимом спросила я. – Ну что, Дань?!

Злой, как чёрт, он подошёл ко мне вплотную. Я заставила себя стоять на месте. Зевс Громовержец хренов!

– Его отцом могу быть только я.

Я тихонько, нервно засмеялась. И резко замолчала.

– Правда что ли? Серьёзно?! – его самоуверенность переходила все границы. – Ты считаешь, что только у тебя в штанах есть рабочий агрегат? Увы, братец, я вынуждена тебя разочаровать.

Он буквально кипел от злобы. Так и казалось, что в любую секунду живущий в нём зверь сорвётся с цепи. Только страшно мне не было. Когда-то он назвал меня Рысью. Теперь Рысь обзавелась детёнышем и точно знала себе цену.

– А ты много рабочих агрегатов перепробовала, как я понимаю.

– Тебе-то что? Боишься, что сравнение окажется не в твою пользу? – я ехидно искривила губы.

Данил стиснул челюсти. Ещё немного, и он бы зарычал, как цепной пёс.

– Ты сделал свой выбор, – гневно прошипела я. – Я сделала свой. Не лезь ко мне и моему сыну. Не прикасайся ко мне. Тебя задевает, что девочка Агния не стала виться у твоих ног дворовой кошкой? Или что ты пристроился к папочке, а я сама себе хозяйка? Что тебе покоя не даёт, а, Дань? – я качнула головой. – Если тебя что-то не устраивает, обратись за помощью к психологу. Он поможет тебе справиться с проблемами. Я тут ни при чём.