Моя нечаянная радость

Эта девушка умела слушать! Да что там! Она умела слушать так, словно находилась рядом с ним в том его прошлом и разделила все – горечь недоумения, обиду и бессилие от развала авиации, и все трудности и радости полетов, и смотрела вместе с ним из кабины на черное звездное небо, где полыхало изумрудным огнем северное сияние, и не могла дышать от этой красоты.

Она умела задавать правильные вопросы, плакала и смеялась вместе с Матвеем, и сопереживала, и всхлипывала от эмоций и смотрела восторженными сияющими зелеными глазищами…

Матвей опомнился только когда почувствовал, что охрип и, глянув на часы, понял, что проговорил несколько часов подряд.

– Как тебе это удалось? – искренне удивился он.

– Что? – улыбнулась хитро Майка.

– Да разговорить меня! Я никогда в жизни столько не болтал и уж тем более так не откровенничал.

– Просто мне невероятно интересно, а ты очень здорово рассказывал, – пожала плечами девушка и предположила: – И, может, тебе впервые захотелось кому-то рассказать о себе и поделиться наболевшим.

– Да я тут тебе такое выложил! – возмутился Батардин, усмехнувшись. – Весна моя, а ты часом всякими там гипнозами не владеешь?

– Не владею, – рассмеялась она. – И ты снова назвал меня Весна.

– Мне нравится. Впрочем, твое имя мне тоже очень нравится, – и потребовал: – А теперь давай-ка ты о себе расскажешь, твоя очередь. А начнешь с того же продуктивного вопроса, что задала мне ночью: ты вообще кто? По жизни?

– По жизни я портниха, – очень серьезно отрапортовала Майя. – Или швея, а еще модельер – разработчик одежды и реставратор тканей. Вот как-то так. И ничего героического, как у тебя.

– И слава богу, – с расстановкой и чувством заключил Батардин. – Ну, поведай, как так получилось, что благополучная москвичка вдруг стала портнихой. В моем понимании такие профессии московские барышни не выбирают.

– Московские барышни выбирают разные профессии и занятия, я вот это, например, выбрала, – в тон ему ответила Майя и принялась рассказывать.

И на самом деле, как заметил Матвей, Майя Весенина всегда была благополучной москвичкой. Вернее, это ее родители были благополучными людьми, а она при них такая же – папина-мамина дочка.

А начать, пожалуй, стоит даже не с родителей и их истории, а еще с дедушек-бабушек.

Мама Майи – Лариса Анатольевна самая что ни на есть коренная москвичка, ее папа, дед Майи – Анатолий Васильевич Калужский, начав свой путь с бригадира, после окончания института дослужился до поста начальника огромного строительного треста. Трест этот после развала Союза каким-то заковыристым образом превратился в частную компаниею, но дед продолжал работать на той же высокой должности почти до семидесяти лет.

А вот бабушка Людмила Андреевна как раз была из приезжих. Не «лимита», как в те годы с презрением называли москвичи людей, что приезжали в столицу по лимиту найма рабочих на стройки и селились в общагах, из которых всеми возможными путями, правдами и неправдами пытались осесть в столице.

Нет, бабушка не из этих была, тут все заковыристей получилось – ее мама, прабабушка Майи, вдова погибшего на войне офицера, вышла замуж за работавшего в их городке командировочного москвича и, переехав с ним в Москву, взяла с собой и дочь двадцати лет, известную к тому времени во всем их городке портниху – это в столь юном-то возрасте! А потому что талант имела знатный и шила-кроила лет с четырнадцати.

В Москве Людмила Андреевна практически сразу поступила работать портнихой в Дом Моды на Кузнецком мосту – оценили такое редкое дарование по достоинству. Но больше всего она зарабатывала частным образом – красиво одеваться хотели все, а сделать это можно было только посредством индпошива, как в те времена это называлось.

Вот таким именно образом, через свою работу, Людочка и познакомилась с москвичом-строителем Толей Калужским – ему потребовался костюм для торжественного мероприятия, на котором его должны были чествовать и награждать грамотой и ценными подарками за какие-то там достижения.

Вот ему и порекомендовали замечательную швею, подрабатывающую частным образом, а ей поручились за нового клиента. В тот день, когда Людочка сдавала ему готовый костюм, Толя Калужский и сделал ей предложение.

В шестьдесят втором году, через год после свадьбы, у них родилась дочь Лариса, мама Майи. Дед в дочери души не чаял, баловал, как мог и старался все самое лучшее сделать для семьи и обожаемой доченьки.

А доченька подвела любимого отца. Когда после школы Лариса решительно заявила, что поступает в кулинарный техникум на повара-кондитера, у Анатолия Васильевича чуть инфаркт не случился.

Как?! Серебряная медалистка, красавица, умница, гордость школы – и все для нее – институт любой, хоть МГУ, он договорится, сделает все возможное, и вдруг какой-то техникум!!