Моя незнакомая жизнь

– Спрашивал хорошо. Но парень либо ничего не знает, либо у него есть причина молчать поважнее, чем собственная шкура. Может, и правда нашел портреты там, где сказал?

– Ну, да. Я же сам, лично, облазил здесь все углы и щели, осмотрел и ощупал днища всех шкафов. И ничего не было! А Игорь вдруг выкладывает на стол эмали, якобы найдены именно под шкафом. Я чуть не спятил, когда их увидел. Кстати, навел я справки – он продавал эсэсовскую форму и атрибутику, причем все в отличном состоянии, явно не из раскопа. И я сразу подумал: не из того ли бункера вещи, о котором мы слышали. Бункер коменданта Венца – почти сказка. Между прочим, человек, ушедший на его поиски, исчез бесследно навсегда. Был у нас такой – майор Круглов. Вроде бы вышел на самого Матвеева, а потом как испарился. И теперь всплыли невесть откуда эмали. Парень провел как-то лето в тех местах, где, предположительно, немцы строили бункер. Может, ему повезло?

– А может, нашел в лесу труп того же Круглова и взял его вещи.

– Тогда почему молчит об этом? Нет, драгоценности…

– Он был там не один, а с девчонкой. Надо найти ее. И даже если та ничего не знает, ему уж точно язык развяжем.

– Хорошая мысль. Пойди приведи ее, а я пока поспрашиваю его сам.

Мужчины удаляются и, судя по звуку шагов, идут в разные стороны. Я слышу, как хлопает входная дверь. Так Игорь здесь?! Олег Петрович пошел к нему?

Куртку и сапожки я оставляю в шкафу, а сама крадусь по квартире. Вот кабинет дяди Саши, самая дальняя комната, у которой нет общих стен с соседями, кроме одной. Из-за приоткрытой створки слышен голос Мальцева. Заглядываю в щелку.

О ужас! Игорь привязан к стулу, тело его покрыто кровью и ожогами, одного глаза нет, вместо него черная дыра. Будто огненный шар взрывается у меня в голове, и я думаю лишь о том, как бы не сойти с ума. Потом чувствую, как с головы до пят по мне проходит горячая волна – я должна сделать что-то, должна спасти Игоря!

– Если ты не скажешь, где взял эмали, я приведу сюда твою подружку. – В голосе Олега Петровича звучит угроза. – Я такое с ней стану делать, что твои несчастья покажутся тебе детскими играми.

Игорь молча с ненавистью смотрит на своего мучителя.

– Я убью ее раньше тебя. Но если назовешь место, то убью только тебя, а ее отпущу.

– Мразь.

– Да, я мразь. Я убил своего коллегу и друга из-за коллекции антиквариата, а теперь убью тебя, но ты мне скажешь, где находится бункер Венца. Ты же знаешь это, потому что только там мог взять эмали.

– Нет.

– Нет? Зря сопротивляешься. Я точно знаю, что коллекция Юсупова попала в руки Венца, потому что сам продал ее ему когда-то. Когда я был чуть постарше тебя, мне сделали предложение, от которого я не сумел отказаться. И получил деньги, новые документы, возможность начать жизнь сначала. Венц же получил ящики с собранием князя. Я-то не мог воспользоваться им, а потому воспользовался тем, что дал мне Венц. А теперь хочу знать, где бункер. Сейчас приведем твою подружку и будем резать на куски.

– Она ничего не знает.

– Верю. Но знаешь ты. Говори!

Мерзавец бьет Игоря по голове… а через секунду из его спины, обтянутой серым пиджаком, торчит нож. На минуту замерев, Олег Петрович ничком валится на пол.

Я выдергиваю нож и разрезаю им веревки, опутывающие Игоря. Он падает мне на руки, и я бережно укладываю его на пол. Мой любимый так изранен, что мне страшно прикасаться к нему, страшно сделать ему больнее. Отчаяние рвется из моей груди, я сейчас закричу.

– Дорогой мой, скажи что-нибудь!

Единственный глаз Игоря открывается. Он смотрит на меня, но взгляд далекий, и я понимаю, что однажды уже видела такое пожелтевшее лицо.

– Я так нас подвел, Аннушка…

– Нет, что ты, все в порядке. Я сейчас вызову «Скорую», тебя вылечат, и мы поженимся. А глаз – это ерунда, ты жив, вот что главное!

– Я поздно догадался, что это Олег Петрович убил родителей. Я все испортил.

– Милый, не надо так говорить, нет!

– Ань, я так люблю тебя… так… любил…

– Ты только не исчезай! Я сейчас вызову врачей, и все снова будет хорошо…

Голова Игоря откидывается в сторону, и я понимаю: он ушел. Тогда оборачиваюсь и смотрю на того, кого убила. Надо проверить, убила ли. Переворачиваю тело. Кровь течет изо рта, но глаза его еще живы. Негодяй хочет что-то сказать?

Я хватаю с пола нож Матвеева и втыкаю в его глазницу. Тело выгибается дугой, крик захлебывается в крови и – все. Теперь надо дождаться второго мерзавца.

Я встаю за входной дверью, четко зная, что именно сделаю, мозг работает как механизм, точный и бесстрастный. В руке уже зажат топорик, которым Ирина Федоровна рубит мясо. Тот, второй, не знает, что я здесь, стукну по голове обухом, а там разберемся. Но легкой смерти ему не будет. И вдруг…

– Аня, отойди от двери.

Я вздрагиваю. Этот голос я хорошо знаю.

– Отойди, я захожу.

Дядя Саша! Живой, только исхудавший, до неузнаваемости заросший щетиной! И что я ему теперь скажу?

– Дядя Саша…

– Что, Аня?

– Игорь…