Моя первая белая клиентка[ Смерть в Панама-Сити. Моя первая белая клиентка. Змея]

Не будучи особенно уверен в адресе, Джим внимательно рассматривал все двери и потому заметил двух мужчин, вышедших из той двери, которую он разыскивал, или, быть может, из соседней. Мужчины сели в автомобиль, и только когда тот двинулся с места, он смог взглянуть на них.

Точнее, на одного, так как другого загораживал водитель. Но его он узнал. Это смуглое, широкое и лишенное выражения лицо принадлежало хорошо одетому человеку в затемненных очках, который вчера днем обыскивал его номер.

Автомобиль уехал раньше, чем он успел взглянуть на номер, и в первые секунды Рассел растерянно остался сидеть, но мозг, подстегнутый воображением, стал лихорадочно работать. К тому времени, когда он наконец покинул машину и зашагал через улицу, ему стало совершенно очевидно, что адрес найден правильно, — ведь эти двое не могли просто случайно оказаться по соседству, они, несомненно, приходили к Алу Фолли.

Теперь уже без всяких колебаний он шагнул в открытую дверь, ведущую прямо с тротуара в полутемный холл. Здесь было прохладнее и довольно сыро; поднявшись по лестнице, он оказался на площадке, куда выходили две двери. К правой была приколота карточка, и, наклонившись, он разобрал: «Альберт Фолли».

Он постучал, затем постучал снова, потом попробовал повернуть ручку двери. Когда та поддалась, у него неприятно засосало под ложечкой, но вопреки дурному предчувствию он распахнул дверь. И остановившись на полушаге, окаменел, уставившись на пистолет 45-го калибра в руке Ала Фолли.

Две-три секунды они так и стояли молча, неподвижно, друг против друга. Рассел был испуган и зачарованно смотрел на дуло пистолета.

Не осмеливаясь пошевелиться, он поднял взгляд. Попытался заговорить, но горло перехватило. В глазах Фолли сверкали яркие опасные вспышки, не менее угрожающие, чем пистолет. Но вот они мелькнули и исчезли. Брови расправились, линии рта смягчились. Дуло пистолета ушло в сторону, большой палец поставил пистолет на предохранитель.

— О, — коротко буркнул Фолли, — это вы… — Он негромко выругался, все еще крепко сжав зубы. — Я думал, эти мерзавцы решили вернуться.

К тому времени к Расселу вернулось самообладание. Он обнаружил, что может проглотить ком в горле. Потом облизал пересохшие губы.

— Вы меня чертовски напугали, — сказал он, обнаружив теперь, что на Фолли только пижама и домашние тапочки, что пижама на плече испачкана в крови и такое же пятно, мокрое и блестящее, расплылось на щеке.

Фолли молча ушел в спальню. Оставшись один, Рассел огляделся. Единственным источником света были два окна, выходившие на небольшие балкончики; узкие французские двери были задрапированы тонкими пыльными шторами. У одной стены стоял кожаный диванчик, стойка с радиоприемником, на полу — три-четыре потертых коврика, еще в комнате были два кресла, три стула с прямыми спинками, два торшера, длинный стол, заваленный журналами и книгами в бумажных обложках, с большой переполненной керамической пепельницей на нем. Еще там лежал бумажник, который Рассел заметил в тот момент, когда Фолли вернулся с бутылкой виски и двумя стаканами, но уже без пистолета.

Он поставил бутылку и стаканы и взял бумажник. Быстро оглядевшись, поднял брюки, не замеченные Расселом и, видимо, ранее брошенные под стол. Хотя те выгорели на солнце и не блистали чистотой, Фолли отнесся к ним с вниманием, разгладил, положил бумажник в задний карман и отнес их в спальню. В течение нескольких следующих секунд раздавался только резкий стук открываемых и закрываемых ящиков. Откуда-то донесся звук текущей воды, и когда Фолли вернулся, кровь с его лица была смыта. Прижав к ране мокрое полотенце, он налил виски в один стакан и подвинул бутылку к Расселу, столкнув при этом на пол какие-то бумаги.

— Мерзавцы! — повторил он и выпил.

— Я видел их.

— На улице?

— Они садились в машину.

Фолли нашел скомканную пачку сигарет среди разбросанных на столе вещей. Так как спичек он не нашел, то Рассел протянул ему зажигалку. Отняв полотенце от лица, Фолли посмотрел на него, убедился, что крови больше нет, и бросил на стол. Потом придвинул стул поближе и сел, взгляд его все еще оставался отсутствующим и мрачным. Его растрепанные белокурые волосы выглядели еще более неухоженными, чем прежде, ему явно следовало побриться, а нездоровая отечность грубого лица говорила о буйном образе жизни и недостатке физической нагрузки. Рассел испытал удовольствие при мысли, что ему не придется лететь с Алом Фолли.

— Один из них — тот, что поумнее, — в затемненных очках?

— Да.

— А другой — невысокий, плотный, круглолицый?

— С пистолетом, — сказал Фолли и снова выругался.

— Вчера они приезжали ко мне.

— Да… — Фолли глотнул еще виски, но тут едва не поперхнулся. — Что? — Он напряженно прищурился, как человек, который нуждается в очках. — Они приходили к вам? Какого черта им было нужно?

Рассел сбросил пиджак и повесил его на спинку стула. Покосился на бутылку, но решил не пить. Присев на краешек одного из стульев, откинул голову назад, чтобы лучше видеть Фолли, и рассказал ему об обыске, произведенном у него в номере.