Моя первая белая клиентка[ Смерть в Панама-Сити. Моя первая белая клиентка. Змея]

В полдень в «Перешейке» было прохладно, темно и тихо. Столы накрыты, но посетителей не было. То обстоятельство, что ресторан не был закрыт по случаю смерти Макса Дарроу, лишь слегка удивило Рассела, и он поднялся в бар, где темнокожий юноша в белом переднике и куртке высыпал в мусоропровод полную корзину подтаявших кубиков льда. Одинокий бармен еще только повязывал свой фартук, Рассел спросил его, не слишком ли рано, чтобы получить пива, и тот ответил вопросом:

— Местного или импортного?

— Местного.

Бармен достал бутылку, на которой было написано «Бальбоа», откупорил ее и налил в охлажденный стакан. Попробовав, Рассел убедился, что оно отнюдь не дурное, и спросил, не приходил ли еще Кастанца.

— Нет, сэр, — ответил бармен и посмотрел на часы на стене. — Обычно он приходит незадолго до полудня.

Рассел кивнул и, глотнув еще пива, прошел через вращающиеся двери на кухню. По американским стандартам она выглядела низкой, темной и загроможденной, но печи и огромных размеров холодильник были вполне современными и, что значительно важнее, ни один из полудюжины работавших там мужчин и женщин не обратил на него никакого внимания, когда он миновал пару кладовок и открыл дверь, которая вела, как он и предполагал, в проход, отделявший квартиру Дарроу от соседнего дома.

Сам проход был шириной примерно в шесть футов, и когда Рассел остановился под зарешеченными окнами спальни Дарроу, то понял, что понадобится изрядное усилие, чтобы взобраться на подоконник, хотя если кому-то понадобилось бы спрыгнуть вниз, то высота не превышала пяти футов.

Такие же окна были и в гостиной. Потом он подошел к тяжелой деревянной калитке, верхняя часть которой, опутанная колючей проволокой, возвышалась примерно на фут над его головой. Сейчас калитка была заперта на щеколду и скобу с продетым через них прочным засовом; он отодвинул его, открыл калитку и посмотрел на надпись по-испански, которая, как он полагал, предназначалась для поставщиков, так как рядом была кнопка, от которой вдоль нижней части стены шел тонкий провод. Внутри скоба местами была вытерта до блеска — очевидно, по ночам она запиралась не на засов, а на висячий замок.

Влекомый до этого исключительно любопытством и какими-то весьма неопределенными мыслями, Джим вдруг громко расхохотался: просто ему пришло в голову, что он разыгрывает из себя детектива и занимается пустой тратой времени — такой специалист, как Гектор Квесада, несомненно, обследовал и проход, и калитку, и окна наверху, проверив все возможности, если те действительно существуют.

Вернувшись обратно к недопитому пиву, он спросил бармена, симпатичного темнокожего парня в белом фартуке и белой рубашке с черным галстуком, не приходила ли обедать Лола Синклер.

— Иногда она приходит, — ответил бармен, — иногда нет. Как правило, она появляется после полудня.

— Вы не знаете, где она живет?

Бармен принес телефонную книгу. После недолгих поисков он нашел нужное место, отметил его указательным пальцем и потянулся за блокнотом и карандашом. Рассел наклонился над стойкой.

— Если уж вы занялись этим, — сказал он, — то посмотрите заодно и адрес Ала Фолли.

Бармен так и сделал, вырвал листок и протянул его через стойку. Рассел поблагодарил, глотнул еще пива, так и не допив до конца, порылся в кармане и положил на стойку четверть доллара; повернувшись, чтобы уйти, услышал, как бармен сказал:

— Спасибо, сэр.

Здание, в котором находилась контора Хосе Ибарра, стояло в ряду трехэтажных каменных строений на левой стороне улицы, в самом конце города. Фасады зданий были настолько одинаковы, что только по дверям можно было отличить, где начинается одно и заканчивается другое, и нужный Расселу вход оказался третьим от угла. Вертикальный ряд табличек, некоторые — металлические, другие — стеклянные, указывал имена тех, кто занимал верхние этажи; холл, как и вход, был узким, лестничная клетка темной.

Когда Рассел вошел в крохотную приемную, то обнаружил там плотную черноволосую девушку, читавшую журнал за столиком с пишущей машинкой. Не поднимая глаз, она сказала: «Buenos dias», — а он ответил: «Доброе утро», — и достал бумажник.

Визитными карточками своей фирмы он редко пользовался, но сейчас решил, что момент самый подходящий, поэтому достал одну из них и показал девушке. Та улыбнулась, кивнула, отодвинула стул и исчезла в соседней комнате, а появившись вновь, придержала дверь и кивком головы пригласила Рассела войти.

Поднявшийся ему навстречу из-за стола человек был невысоким и плотным. Широкое лицо, прижатые уши, редкие черные волосы зачесаны прямо назад. Легкие брюки сияли ослепительной белизной, рубашка с открытым воротом и короткими рукавами была похожа на шелковую. Массивное золотое кольцо с синим камнем украшало руку, а когда он вышел из-за стола и жестом пригласил Рассела присесть в кресло, его ноги, обутые в плетеные кожаные туфли, оказались неожиданно маленькими.

— Вы прибыли из Нью-Йорка, мистер Рассел? Очень приятно. Присаживайтесь, пожалуйста.