Моя пятнадцатая сказка

Во взрослых книгах я еще не очень понимала эту «любовь». Которая «страсть». То есть, я понимаю, почему люди женятся и делают детей. Дети же очень милые. Куда же без детей? Какая-то семья не семья, если есть он, она, но нету детей, вообще, ни одного. Но я не понимала, что за «страсть» иногда на взрослых находит, что они забывают обо всем? Что предают невест, супругов, друзей, родину… Короче, всех могут предать ради той «любви», которая «страсть». Что могут прямо помереть с тоски или прямо ножом в себя, если тот, другой человек, выберет не их. Ну, даже если не их врага, друга или сестру, то просто не их. Вот. А потом эти влюбленные слипаются, слипаются, слипаются… Ну, короче, от той «страсти». Ну, вы поняли, да?.. Я все-таки стесняюсь об этом подробно говорить. Хотя если вы взрослые, то вы наверняка и сами знаете. В общем, в тех книгах люди слипались, слипались, слипались… И так несколько раз, несколько дней или даже несколько лет. И им просто очень нравилось слипаться. А потом у них там что-то внутри потухало. И они жили уже как-то уныло рядом друг с другом. Или вообще уходили слипаться к другим, хотя прежде ради своей любви готовы бросать других «возлюбленных», супругов, друзей, родину и вообще. В общем, эту «страсть» я как-то вообще не понимала. Никак. Тех, кто еще женился и делал детей, я вполне понимала. А тех, со «страстью», нет.

Ой, я что-то опять не туда…

Ну, вы поняли, да?.. Вроде.

В общем, я решила записать историю о прошлом! Тем более, что учитель сказал, что можно записать какую угодно историю. И, поскольку мне нравился такой поэтичный период Хэйан, то я решила свою историю записать будто в жанре дзуйхицу. Мол, дневник какой-то придворной дамы периода Хэйан. Разумеется, молодой. И, разумеется о любви. Ну, и местами о природе и погоде. Короче, как тогда любили рассказывать.

А поскольку тогда очень любили добавлять к прозе стихи, я решила, что и в моей истории тоже обязательно должны быть стихи. И, для большей убедительности, вооружилась новыми изданиями старинных антологий со стихами. Перечитала книги в школьной библиотеке, читала книги в библиотеке в городе.

Я, пожалуй, вам расскажу, что получилось, ладно?..

Ох, я ж едва не забыла вам рассказать!

Ведь еще кое-что важное случилось на этой неделе! Такое, что надо бы отметить. Тем более, вы ее уже знаете: я вам об этой страшной девочке уже рассказывала, да и папину сказку про нее вам уже пересказывала.

Сатоси-сан рассказал, что в газеты попал не только Каппа, спасший Рескэ ценою своей жизни, не только сам наш участковый полицейский, но и Кикуко! Правда, она попала без фотографий. Она ж из рогатки не только по якудза тому каштанами стреляла, но и засветила в глаз тому фотографу-иностранцу, который как раз в тот час опять гулял по городу и как раз ту перестрелку заснял. А Каппу погибшего уже потом. Каппа, по-моему, был намного важнее, потому что все остальные выжили в тот день, а вот этот милый сенбернар все-таки погиб. Но Синсэй… Странно все-таки, что его псевдоним был как в папином рассказе!

В общем, тот молодой иностранец Каппу на дороге и ревущего Рескэ, которого удерживал Синдзиро, заметил уже потом. В общем, он сначала сфотографировал перестрелку молодого якудзы и Сатоси-сан. Ну, фотограф-иностранец. Потом хотел запечатлеть и Кикуко, не побоявшуюся влезть в чужую драку, да еще и только с рогаткой с каштанами. Но Кикуко, как выяснилось, внимательно следила из-за дерева не только за дракой, но и за окружающими. Зрение у нее было хорошее. Глаз меткий. Так что Синсэй она на горизонте заметила — и засветила ему в глаз, который выступал из-за фотоаппарата, каштаном сразу же, едва тот глаз и дуло фотоаппарата повернулись к ней, заметив источник вылетания каштанов. И в дальнейшем, когда он справился с болью хоть немного, он в ее сторону целиться фотоаппаратом поостерегся.

Но в газете про нее тоже написали, хотя как раз ее фото там отсутствовали. Потому что, мол, у нашего Сатоси профессия такая: людей спасать и устранять беспорядки, а вот Каппа и Кикуко никто не заставлял вмешиваться и спасать людей, но они сами взяли и вмешались, рискуя собой. Хотя и него участкового никто не заставлял вмешиваться: у него в тот страшный день был выходной.

А. Она ночь провела в местной полиции. Не потому, что хулиганила. Она же наоборот спасала жизнь Сатоси и другим людям, которые случайно оказались рядом. Она смело отвлекала того якудзу на себя, мешая ему лучше целиться и застрелить вмешавшегося Сатоси-сан насовсем. И по рукам с пистолетами стреляла, когда тот якудза целился в людей. И бабушке одной засветила в затылок, глухой совсем. Та заорала и упала на асфальт. И пуля, которая летела ей в голову, потому что она по дороге ей подвернулась, улетала в стену магазина. Так что можно честно сказать, что благодаря этой страшной девочке жертв в тот день не было. Из людей. Каппа, увы, уже умер. А, и Синдзиро не пускал Рескэ к нему на дорогу обратно. Так что, может, все-таки и благодаря Синдзиро жертв человеческих в тот день не было. Хотя Синдзиро вообще не упомянули в газете.