Моя плоть сладка

– И убийца убрал Галана, – нарушил молчание инспектор. – Только теперь я окончательно пришел в себя.

– Да, это просто, не так ли? – заметил я. – Но как Галан попал Туда, я не представляю. В последний раз я видел его в комнате, где он натравил на меня своих апашей. Может быть…

– Разрешите пожать вашу руку, молодой человек, – шагнул ко мне инспектор Дюран.

– Да, это неплохая работа, Джефф, – сказал Бенколин. – И этот нож… Мы все дураки, господа. Нам надо поблагодарить мадемуазель Огюстен за то, что она рассказала нам.

Он внимательно посмотрел на нее, и Мари твердо выдержала его взгляд.

– Я обязана вам, мсье, за прошлую ночь, – холодно произнесла она. – Я надеюсь, вы примете мой анализ преступления?

Бенколин нахмурился.

– Видите ли, мадемуазель, я не уверен, что сумею полностью встать на вашу точку зрения. Мы посмотрим. Тем временем…

– Вы видели труп? – спросил я. – Его закололи ножом из восковой фигуры?

– Да. И убийца не позаботился о том, чтобы скрыть отпечатки пальцев. Это совершенно необыкновенное дело, Джефф. Спасибо тебе и мадемуазель Огюстен, теперь нам известны многие детали дела, в том числе и смерти Одетты Дюшен. Итак, Этьен Галан умер! Теперь он никогда не рассчитается со мной.

– Но что он делал за этим искусственным окном? Вот этого я никак не могу понять.

– Ну, это-то совершенно ясно. Ты же знаешь, что за стеной, позади фигур, есть лестница. Она проходит по всей галерее ужасов.

– Ты имеешь в виду то место, где ты бродил с фонарем?

– Да, – Бенколин кивнул. – Убийца заколол Галана где-то на лестнице, когда тот не ожидал нападения. Он упал, но у него хватило сил добраться до этого окна в поисках выхода. Но ему не повезло, и вместо выхода он угодил в группу Марата. Когда мы приехали, он был уже мертв.

– А убийца? Тот же, кто убил мадемуазель Мартель?

– Несомненно. А теперь… Дюран!

– Да, мсье.

– Возьмите четырех человек и отправляйтесь в клуб. Если будет необходимо, взломайте дверь.

Инспектор повернулся к Бенколину и улыбнулся.

– Что тогда?

Сначала попробуйте слезоточивый газ, а если не поможет – используйте оружие. Но не думаю, что они будут сопротивляться. Никого не арестовывайте. Обыщите весь дом. Если найдете мадемуазель Прево, приведите ее сюда.

– Могу я попросить вас сделать все так, чтобы не причинять беспокойства гостям? – спросила Мари Огюстен.

– Боюсь, мадемуазель, что определенный элемент беспокойства неизбежен, – улыбнулся Бенколин. – Во всяком случае, Дюран, осмотрите всех гостей при выходе. Слуг задержите. Мадемуазель Прево, возможно, все еще в комнате номер восемнадцать. Вот и все. Идите и действуйте побыстрее.

Дюран отсалютовал и вышел с четырьмя полицейскими, остальных он отправил на улицу.

Наступила тишина. Я испытывал блаженство: теперь дело близилось к концу, я сидел в удобном кресле, горел камин, я немного выпил, рядом находился друг. Он уставился в пол и задумчиво постукивал тросточкой по ноге. Мари Огюстен, с обнаженными плечами, с какой-то цинично-жалобной усмешкой вязала. Потрескивали дрова в камине и дружелюбно тикали часы…

Потом я вспомнил о старом Огюстене. Его серая фланелевая рубашка висела на нем до пят. Он выглядел до абсурдности нелепым в этой обстановке.

– Прикрой плечи, Мари, – тихо проскрипел он. – Ты замерзнешь.

Казалось, она еле сдерживается от смеха. Но отец ее был очень серьезен.

– Что ты волнуешься, папа? Теперь же все всем известно.

Он поглядел на нас.

– Да, да, конечно, Мари. Теперь все в порядке. Я буду защищать тебя. Ты должна доверять своему старому отцу.

– Хорошо, папа. Но тебе лучше лечь в постель.

– Ты всегда пытаешься уложить меня в постель, дорогая! А я не хочу! Я останусь, чтобы защищать тебя. Да, да!

Бенколин медленно снял шляпу, положил ее на стол и посмотрел на старого Огюстена. Что-то в его взгляде привлекло мое внимание.

– Мсье, – спросил он, – вы очень любите свою дочь, не так ли?

Он говорил лениво, но Мари Огюстен схватила отца за руку, призывая его молчать.

– Что вы имеете в виду? – резко спросила она.

– Ну, вы правы, – произнес старик. – Он прав, Мари. Отпусти мою руку. Я…

И что бы она ни сделала, вы будете ее защищать, так ведь?

– Да, конечно. Почему вы спрашиваете?

Бенколин опустил голову.

– Все это понятно, – сказал он. – Я не знаю, но иногда люди становятся сумасшедшими. Я чувствую… – Он потер лоб и хотел продолжить, но Мари перебила его.

– Я не знаю, что все это значит, мсье, но мне кажется, что ваше дело арестовать убийцу, а не сидеть здесь и болтать.

– Да, – согласился Бенколин. – Мое дело – арестовать убийцу.

Он произнес это почти печально, разглядывая свои ботинки.

– Мы знаем первую часть всей этой истории. Мы знаем, что Одетту Дюшен сюда заманили, и знаем, кто это сделал. Мы знаем, что она упала из окна и Галан заколол ее… Но кто наш убийца? Мадемуазель, кто заколол Клодин Мартель и Галана?

– Я не знаю! Это ваше дело, а не мое. Я объяснила мсье Марлю, почему я считаю, что это сделала женщина.

– А мотив?

Девушка нетерпеливо передернула плечами.

– Разве это неясно? Вы не согласны, что это была месть?